– Веди себя, как положено! Ты же лошадь!
А она на меня посмотрела, губы растянула во всю морду, и с издевкой ответила: – И-го-го – Показалось, что обозвала она меня каким-то обидным словом.
– Сама глупая, – я ей в ответ.
Фыркнула она, копытом в землю стукнула и понеслась на меня с бешеной скоростью.
Пришлось удирать со всех лап. О самоуважении сразу забыл. И тут опять свист. Затормозила она всеми четырьмя лапами, встала, как вкопанная. Как только подушечки не сожгла.
Посмотрела на меня, буркнула что-то на своем, непонятном, развернулась и за свистуном пулей. Летит, а не бежит, – красотища. Вот бы мне так научиться. Вся деревня с ума сошла бы, восхищаясь мной.
Виктор, сосед наш, рассказал, что хозяин у Беллы цыган. Взял он ее крошечным жеребенком, выкормил, вырастил, словно мать родная.
Души он в ней не чает, а она ему собачей верностью платит. Никого к себе не подпускает, что не по ней, сразу взбрыкивает. Как нам удалось с ней подружиться, ума не приложу. Видно обхождение ей наше понравилось, вежливые мы очень, культурные.
К чему я весь этот разговор-то затеял? А вот к чему – Украли Беллу, – вчера и украли. Утром была, днем была, а вечером нету.
Сидим с мамкой в саду, вишни лопаем, ничего плохого не делаем. Вдруг, крик, гам, шум непонятный, и откуда не возьмись, хозяин ее. Как заорет на всю деревню:
– Где моя девочка?!!!
Мамка перепугалась. Как, где? – На лугу пасется, – отвечает.
– Нет ее там. Цепь валяется, а ее нет.
– Как нет? – Нет, – украли – выдохнул он.
– Боже – Вот вам и боже – Я думал, дай бог, вы ее отвязали – Выгулять решили. Она же к себе никого не подпускает. Как им удалось ее увести? – Ума не приложу. Он тяжело вздохнул, – Вы сегодня возле нее никого не видели?
Мамка задумалась.
– Женщина траву невдалеке косила, – но после нее Белла оставалась… Рыбаки ходили, мальчишки бегали – Но чтобы к ней кто подходил, – нет не видела.
Хозяин тяжело вздохнул.
– Неужели пропала – Он обречено покачал головой.
Мне показалось, еще секунда, и он зарыдает в голос. Глаза у него покраснели, пухлые, плотно сжатые губы задрожали. Жаль его стало – до слез – А не могла она отвязаться? Поинтересовалась мамка.
– Не думаю – Правда, сегодня Шурка ее пристегивал – Он задумался, почесал пятерней лохматую голову и, неожиданно резко развернувшись, почти на бегу кинул:
– Побежал Шурку искать, вдруг этот поганец что не так сделал.
При своих габаритах в процессе бега он напоминал спешащего по делам бегемота. Но смешно мне почему-то не было. Жалко его было, его и Беллу. Где она? Как ей там без любви, без ласки? Я тяжело вздохнул и побрел в дом. Настроение упало почти до нуля.