– Что – кричит, – Перепугался?
В общем гуляли мы еще часа два. На природе позабыл я про лестницу, про Пашкины подковырки. Ходил себе, птичек слушал, травку нюхал, на бабочек любовался. Красотища – неописуемая – У Пашки все просто, нет в нем глубины – Он, как птичку увидит, сразу вприпрыжку за ней бежать. Нет, чтобы остановиться поговорить, сказать ей пару добрых слов. Ласка ведь и мухе приятна. Хорошо, хоть мамка все понимает, я ей бабочку покажу, она улыбнется, меня похвалит и с бабочкой поздоровается. Они что люди, – красивые.
Вечером поужинали мы поплотнее и спать улеглись. Вдруг слышу шорох какой-то и слабенькое такое мяу – Вскочил, думаю, точно что-то случилось. Наверняка котенок с той лестницы упал, разбился насмерть. Выскочил в коридор, стою, слушаю.
Где-то за перегородкой шорох, скребется кто-то и тихонечко так мяукает, словно с жизнью прощается. Ну, уж думаю, нет. Так просто крохе пропасть не дам. Стал я дом обходить, подходы искать. Вынюхиваю, а сам думаю, тоже мне мать – Нагуляла деточек и никакого призору. Сама где-то шляется, с котами заигрывает, а детки малые все глазки проплакали, мать дожидаясь. Один вон вообще в беду угодил. Спасти бы его теперь – Нюхал – Нюхал – Слава богу! Нанюхал. Если вот эту досочку оторвать, то точно щель будет.
Если не совсем глупый, то вылезет, а если не вылезет, то мать появиться, обязательно вытащит. Вцепился зубами покрепче в ту доску, как дерну изо всех сил. Она и поддалась потихоньку. Вырвал я ее, – с потрохами вырвал.
Отошел в сторону, стою, смотрю, что будет. Вдруг, откуда не возьмись дядя Слава. Он как увидел мою работу, раскричался.
– Ты что, – говорит, – Такой, сякой, творишь?
Я ему в ответ: – Там котенок!
А он меня и слушать не желает. Разорался вконец.
– Обои оборвал, доски поломал! Убью, – говорит, – Оболтус.
Я похолодел от страха. Ну, думаю, сейчас достанется. Слава богу, мамка откуда-то появилась.
Увидела она разорение, сразу поняла, что не мог я просто так стену разобрать. И в это время, как котенок замяукает. Дядя Слава от неожиданности аж своим криком подавился. Тут уже и Танюшка, и тетя Галя, и Пашка прибежали. Стоят, вслушиваются, решают, что делать. Про меня, про доску, про обои, конечно, сразу забыли. Ну, думаю, ладно, забыли и забыли, а то убивать собрались, словно я зверь какой-то. А, как похвалить, сказать, что я всех в доме на ноги поднял, котенка спасать, так нет же. Ох – и нелегко быть героем.
Так они ничего и не придумали. Мамка меня схватила, в комнату увела, чтобы я там больше ничего не сломал, и спать легла. Дядя Слава решил, что кошка того котенка сама достанет, раз я дырку проковырял. Вот вам и вся забота. Можно женщин ругать, говорить, что они из мухи слона делают, но моя-то мамка, когда уходила, все на щель поглядывала. Будь ее дача, точно бы дырку побольше сделала. Дом конечно жалко, но котенка жальче.