– А Клемент пришел? – спросила Юлия Овидия.
Вместо ответа, Овидий вышел из комнаты и, через несколько минут возвратился вместе с Клементом.
– Передай же нам поручение своего господина, – приказала ему дочь Марка Випсания Агриппы.
– Агриппа Постум, – начал Клемент, – послал меня в Рим сообщить его сестре, а моей госпоже, и всем тем, которые не забыли еще отца его, Агриппы, и чтят память о нем любовью к его детям, что он, Агриппа Постум, несправедливо сосланный в Соррент, решился тайно покинуть это место и отдаться под защиту войска или сильных людей Галлии, не столько ради себя, сколько для того, чтобы отомстить за те страдания, какие претерпевает его мать на острове Пандатарии. Он просит вашего совета и вашей помощи в этом деле, так как после того, как будет сделан хоть один шаг к его осуществлению, не будет уж возврата назад. Таково его решение.
– Но отдавшись врагам Рима, он погубит себя и опорочит славное имя отца своего, – заметил Фабий Максим.
– Это будет для него единственным якорем спасения в том случае, если он не найдет содействия ни в друзьях его семейства, ни в войске.
– Но разве ему отказывают в содействии?
– Разве мы отказываем ему в нем? – повторило несколько голосов из среды присутствовавших.
– Агриппа Постум, – продолжал Клемент, желавший услышать что-либо более определенное, – говорит, что славу отца его уже опозорили ссылкой его вдовы и клеветой об его детях, распространяемой повсюду; двое старших сыновей сделались жертвами в ту самую минуту, когда своими подвигами увеличивали славу своей фамилии; он же не желает подвергать себя подобной участи.
– Но Юлия, мать Постума, – сказал тут самый младший из присутствовавших, Луций Виниций, – пересылается уже в Реджию; говорят также, что ей будет предоставлена большая свобода, бегство же Постума может только повредить ей.
– Юноша Виниций, – возразил ему Овидий, – не увлекайся напрасными надеждами и знай, что пока Ливия находится возле Августа, семейству Марка Випсания Агриппы нельзя ждать ничего хорошего.
– Но каким образом он убежит? – спросил Семпроний Гракх.
– Разве мое сходство с ним, – отвечал Клемент, – не обмануло уже приверженцев Ливии, следящих всюду за мной? Агриппе легко скрыться переодетым, а мне выдавать себя за своего господина. Я готов всегда пожертвовать за него своей жизнью.
– На что же следует решиться? – спросила у собрания Юлия.
Луций Авдазий, отличавшийся ловкостью, быстрым умом и смелостью, соответствовавшей носимому им имени, хотя седые волосы свидетельствовали об его преклонных летах, поднявшись со своего места, высказал следующее:
