Не напрасно ли он во время переговоров в августе 1939 года с англо-французскими военными точно называл количество танков, самолетов и орудий в Красной Армии? Правда, о десяти тысячах танков и пяти тысячах самолетов говорил тогда также и Шапошников, присутствовал при этом Ворошилов. Валдаев незаметно для себя начал отыскивать в своей жизни преступные промашки. Некоторым сослуживцам своим он был странен и чужд, может, аналитической трезвостью, с какой оценивал достижения страны, силу и слабость армии. Их честная догматическая прямолинейность не мирилась с его спокойным всепониманием. Он и не скрывал того, что не хотел оставаться всю жизнь ребенком и не знать, как жили и мыслили люди до его рождения, во времена минувшие.
Следователь читал за столом книгу. Не одну, а много книг, ими завален весь стол. Лицо старшего лейтенанта двоилось, множилось, плавая в папиросном дыму. Свет яркой лампы, направленной на Валдаева, был ослепительно резок, как свет солнца, вставшего за Окою в годы его детства… Желтовато убегал из-под ног песок… Придя в себя, Валдаев увидел, что лежит на полу.
Кругло распахнутые глаза следователя глядели на него с состраданием чужого. Допрашивал он его в последний раз – не принудит к признанию, преступника отдадут другому, более опытному следователю. Старшего лейтенанта назовут лопухом, понизят или выгонят. Нет, отсюда просто не уходят, скажем, на другую работу, потому что известные тебе тайны дороже твоей жизни. Странную нерасторжимость своей судьбы с судьбой Валдаева почувствовал следователь. Проникновенным, с жалобными нотками голосом упрашивал «ветерана, солдата с открытой душой» помочь партии распутать нити военного заговора. Ведь Степан Петрович, несомненно, считал себя бойцом партии, готовым ради нее на любые жертвы, так почему же он оторопел, замкнулся сейчас? Жизнь свою жалко? А если загнила твоя жизнь, трупно смердит? Если жизнь не приносит пользы государству, то хоть смертью помочь обязан ему. Встань над собой. Смерть эта пока как возможность. До нее далеко. Мы облегчаем вашу участь, располагая вас к чистосердечному признанию. А когда при вашей помощи размотаем клубочек до конца, органы горой встанут за вас перед верховной властью: помилуйте, был, мол, враг, да весь вышел, очистился. Да и враждебность была не враждебная, а так… временная фаза…
Следователь пригнул к губе нос, заглядывая в бородатое, как у Христа, лицо Валдаева. Задумчиво, с болью и гневом тек его голос, и казался тот голос Валдаеву не человеческим, а вопрошающим зовом времени, в муках рожденного нового мира. Живем в окружении подлых врагов, безграничных в своей аморальности, да и в каждом человеке – борьба светлого с низменным, старым. Может, и Степан Петрович, как многие, по простоте сердечной, по высокому идеализму, любя человека, запутался в тенетах издыхающего гнусного мира? За границей бывал, даже чай пил у английского военного министра. В Германии тоже был…
