– Все теперь ол-райт, больше не буду плакать.
– Все вышло не так хорошо, да?
Она кивнула головой.
– Да. Я была настоящей дурой. Наивной глупышкой, как вы однажды сказали.
– Почему?
– Джим меня совершенно не любит.
– Не любит?
– Нет.
Подбородок у нее предательски задрожал:
– Все, что ему требовалось в Каракасе, это приятно провести неделю. Я помогла ему в этом. Но я ему не жена.
– Он это признал?
Она покачала головой:
– Нет.
Она прижала руку к своей груди.
– Такое у меня чувство. Я это сразу поняла, как только мы остались одни.
Волнение мешало ей говорить.
– Никакой любви ко мне у него нет. Я для него всего лишь женщина. Вы понимаете, чего он немедленно потребовал от меня? А когда я заупрямилась, он свалил меня на кровать ударом кулака.
Горечь в ее голосе тронула Кейда.
– Почему же ты не воспользовалась своим ножом?
Признаться, его собственное настроение было очень похожим.
– Он отнял его.
Она внимательно разглядывала свои босые ноги.
– Но кроме ножа и нарядных босоножек он ничего не получил. – Она беззвучно расплакалась. – Забавно, как можно сильно желать встречи с человеком, а потом вдруг почувствовать, что ты его совершенно не любишь... Вот почему порвано мое платье. И теперь я не знаю, что мне делать.
– Может, вернешься назад в Каракас?
– Нет. Моя семья не примет меня.
Кейд вздохнул.
– Я пытался предостеречь тебя. Мисс Спенс с почты в Бей-Пэрише сказала мне, что, судя по обратным адресам, по меньшей мере еще три девушки, помимо тебя, подписывались под своими письмами "миссис Моран".
– И вы говорите мне об этом только сейчас?
– А ты бы поверила, если бы я рассказал тебе раньше?
Она немного подумала.
– Нет. – И продолжала беззвучно плакать.
– Где сейчас Моран?
– Не знаю. Он обзывал меня всякими бранными словами, пытался удержать, но я убежала.
Он посмотрел на коттедж. Окно в комнате Джанис было освещено. Она проснулась и увидела, что он ушел. Может быть, они с Мораном сейчас делятся впечатлениями.
Недавний ветер полностью улегся. Залив стал совершенно неподвижным, вода даже не плескалась у берега. Белые гребешки исчезли.
Кейд снова вспотел. Горло саднило, небо пересохло.
"Отдых и покой, полковник, – заявил ему врач в Токио. – Когда вернетесь в Штаты, приобретите себе лодку. Никаких волнений и неприятностей. Заберитесь в каюту вместе с женой и бутылкой рома и два месяца ни о чем не думайте".
Вот тогда он и приобрел "Си Берд". Выпил несколько бутылок рома. Даже переспал с собственной женой. То есть с бывшей женой. Отдых получился по меньшей мере оригинальным: обвинение в убийстве, Мими, словом, все атрибуты ночного кошмара.
