– Дженис в душе, но она сейчас выйдет. Разрешите предложить вам пива? Я как раз сейчас пью его, только что вернулся домой после чертовски трудного рабочего дня.
– Нет, спасибо, – отказалась я. – Надеюсь, что не очень вам помешала. – Я ждала у дверей кухни, пока он наливал себе пива.
– Не беспокойтесь. Все в порядке. Просто я не успел даже переодеться. А это моя дочь Тринни.
Тринни подняла голову, слегка улыбнулась и вернулась к своей работе. Она наливала шоколадно-коричневую смесь в форму для выпечки кексов. На столе, рядом с открытой коробкой сухой шоколадной смеси "Дункан Хайнс", лежал ручной миксер, с его взбивалок все еще стекали коричневые капли. Тринни сунула форму в духовку и установила таймер, а затем открыла коробку сахарной глазури. Я готова была заключить денежное пари, что доставать глазурь из коробки она будет пальцами. И хотя моя тетя никогда по-настоящему не учила меня печь, но она постоянно запрещала мне пользоваться готовыми магазинными смесями, которые ставила в один ряд с растворимым кофе и чесночной солью в бутылочках.
Тринни стояла босиком, одетая в просторную белую футболку и потрепанные голубые джинсовые шорты. Судя по размеру ее зада, она съедала в день по несколько кексов собственного изготовления. Мэйс открыл холодильник и достал еще пива. Отыскав в ящике стола открывалку, он открыл бутылку и выбросил крышку в бумажный мешок для мусора.
Мы с Тринни пробормотали друг другу "привет", и в этот момент из коридора появилась Берлин, старшая дочь. На ней были черные лосины и свободная белая блузка типа мужской рубашки. Мэйс снова представил нас друг другу, и мы обменялись вежливыми приветствиями. Входя в кухню, Берлин намеревалась закатать рукава своей рубашки и теперь подошла к Тринни, чтобы та помогла ей. Тринни вытерла руки и принялась укорачивать рукава блузки Берлин.
На первый взгляд они были довольно похожи, можно было даже ошибиться и принять их за двойняшек. Дочери явно пошли в отца – крупные девушки с полными, массивными ногами и бедрами. Берлин была крашеной блондинкой с большими голубыми глазами в обрамлении темных ресниц. Чистое, бледное лицо с полными губами, накрашенными блестящей розовой помадой. А Тринни предпочла естественный цвет волос – светло-русый. Наверное, в детстве, такого цвета были волосы и у Берлин. У обоих светло-голубые глаза и темные брови. У Берлин черты лица были погрубее, а может, просто такое впечатление создавали ее крашеные волосы. Если бы я даже и не видела раньше, как была красива Лорна, я бы сказала, что Тринни и Берлин на вид несколько вульгарны. Конечно, много неприглядного я теперь знала о тайной жизни Лорны, но тем не менее надо признать – она была красива классической красотой, чего явно не хватало ее сестрам.
