В ту ночь не было образов, никаких собак или червей, все произошло слишком быстро. Чистое ощущение угасания «я» – и столь же чистый, слабеющий с каждым мгновением ужас. Но потом, когда черта пересечена, когда меня уже нет… потом… пришло одно видение.
Я стоял в ослепительном мире.
Вернее…
Не я. Кто-то другой. Существо, воспринимавшее мир совершенно иначе, чем я. Действующее в иной системе координат. Вообще – другое.
Я как будто смотрел его глазами. Как будто бы где-то подобрал крошечный кусочек чужой памяти. К чужим воспоминаниям мне не привыкать, но все осколки чужих Келат, что влились в меня на Бэрверском холме, принадлежали людям. Это воспоминание – нет.
И все же, чтобы как-то передать его содержание, мне придется прибегнуть к образам и понятиям человеческого мира. Иначе – я просто не представляю, как об этом рассказать.
Итак, он стоял в невыразимо красивой, ослепительной стране. В месте, целиком состоявшем из света. Он был не один – рядом находились те, кому принадлежал этот свет. Могущественные. Сильные. Прекрасные.
Он был пленником, но не испытывал перед ними страха. Он знал, что ему не на что рассчитывать. Они лишили его свободы, оградили его силу, но ненависть, которую он испытывал к ним, не стала меньше. Потерпевший поражение, окруженный светом и огнем, он не вымаливал прощение и не надеялся на милость. Если бы он мог, то уничтожил бы их всех, до единого – пусть даже в итоге погиб бы весь мир. Уничтожил даже ценой собственного бытия.
Такова была его ненависть.
…Он презрительно улыбнулся, когда они заговорили о чем-то, предполагавшем их общее родство. Имелись причины, заставившие их смягчить наказание. Он был готов разрушить все ради мести, но они, победители – нет. Его наказание не включало – пока не включало еще – лишения жизни, но… Он перестал улыбаться, когда ставший тяжелым, как молот, свет смял его и бросил вниз…
Боль… Горело лицо, горло, глаза, внутренности, пылало в огне все его/мое существо… Как падающая звезда, он/я пронизал сферы, в стремительном падении оставляя на них частицы своей души, кровь своего тела…
…Темнота… Где я?.. Я словно выплываю на поверхность из мрака, в котором пребывал века. Вокруг иной мрак, и страх поселяется в моем сердце. Я рожден тьмой, и знаю, что в темноте должен видеть лучше, чем где-либо еще, но здесь… не вижу ничего.
Неужели я ослеп?.. Я судорожно касаюсь своего лица – лица, которое так легко изменялось, когда я хотел этого… И чувствую каменную маску – спекшийся, еще горячий камень… Я хочу кричать, но не могу – не раздвигаются непослушные твердые губы…
