— Интересно, что за восторженный рёв мы слышали утром? — спросил Бек, безрезультатно пытаясь отчистить одежду.
— Какая разница? — угрюмо бросил Фарос, двинувшись вперёд.
В лицо им пахнул свежий, сырой ветер Кровавого моря, и они застыли, пережидая, пока несколько солдат пересекут улицу впереди. Внезапно солдаты повернули в их сторону, и Бек быстро втянул Фароса обратно в пролом. Солдаты, вяло переругиваясь, протопали мимо.
— Они вроде уходят из этого района, мастер Фарос…
— Ты думаешь, они отказались от надежды поймать нас?
— Возможно. Тогда нам будет легко добраться до капитана Азака.
Фарос выглянул и огляделся вокруг:
— Слишком светло! Надо ждать, пока окончательно не стемнеет.
Последний из Дома Келинов и его слуга выбросили все свои эмблемы, надеясь, что никто не поинтересуется почему, — мало минотавров рисковало ходить без знаков своих Домов, но, с другой стороны, любой мог бы опознать их гербы, ставшие преступными.
Темнело. Время от времени мимо Фароса и Бека проходили, весело крича, группы минотавров. Они пили и шумели, задирая встречных женщин, и соратники решили двинуться к гавани. Через некоторое время, свернув за угол, они увидели двоих ветеранов, идущих им навстречу. Оба солдата были трезвы и настороже. Поэтому Фарос пробормотал Беку:
— Будь внимательней! Надо изображать веселье. Некоторые из гуляющих махали им руками и весело кричали:
— Да здравствует император Хотак! Поэтому Бек восторженно отвечал:
— Многие лета императору Хотаку!
Солдаты подошли ближе, и Фарос, нацепив на лицо глупую ухмылку, с которой он часто сиживал по кабакам, замахал им в шутовском приветствии. Один из ветеранов ухмыльнулся, второй мазнул по ним безразличным взглядом и прошёл мимо.
Весь оставшийся путь Фарос громогласно расписывал грядущие прекрасные времена, которые должны настать с приходом к власти одноглазого Хотака.
Через некоторое время над зданиями показались первые верхушки мачт и белеющие паруса, потянулись портовые склады и амбары. Теперь им надо было любой ценой найти капитана Азака.
Жизнь кипела в порту, не прерываясь, единственным изменением были появившиеся вооружённые солдаты, патрулирующие территорию. Никакой переворот и новый император не мог помешать этому кипению. Моряки в килтах всех цветов и кланов сновали по трапам и сходням, разгружая и загружая трюмы, стучали молотки — корабли ремонтировали и готовили к выходу в море, грохотали бочки, глухо шлёпались мешки. Справа пастухи с Котаса пытались сгрузить на землю блеющих и упирающихся коз, невдалеке группа рабочих под присмотром солдат очищала от мха и грязи контору начальника порта.
