Император напряг все силы, чтобы поднять голову.
Они все носили серебряные шлемы, надёжно защищающие нос и скулы, посеребрённые же нагрудники были украшены древним знаком тёмно-красного кондора, сжимающего в когтях секиру. Защитные килты с вытканным тёмным орнаментом снизу дополняли картину. Его солдаты! Его легионеры! Предатели!
Прямо перед императором стоял главарь, носивший на своём дорогом шлеме высокий гребень командующего, свешивающийся далеко за спину. Малиновый плащ укутывал его с головы до ног, а сам он с презрением смотрел на распростёршегося повелителя, поигрывая секирой.
— Вот и свиделись, Чот Эс-Келин, — медленно проговорил он.
— Хотак Де-Дрока, — кисло сказал император. «Де» перед фамилией, означающее принадлежность к тому или иному дому, указывало на то, что род произошёл с менее благородного острова Котас, в то время как «Эс» означало принадлежность к более древним родам императорского Митаса.
Хотак быстро глянул на дочь, помрачнев ещё больше:
— Ты пожертвовала слишком многим, дочь моя…
— Не так уж и многим, отец. — Мариция холодно улыбнулась Чоту. — Подумаешь, минута-другая…
— Проклятая… крыса… — Император попытался встать и дотянуться до горла предательницы, но ноги подломились, и он рухнул обратно.
— Мне… плохо… — пробормотал Чот.
Командующий Хотак пнул его в лицо, и огромный чёрный минотавр, хрюкнув, рухнул без движения.
Хотак подошёл вплотную:
— Чот Эс-Келин… Чот Неукротимый… Чот Ужасный… — В свете факелов вставшая на дыбы лошадь, выгравированная на лезвии секиры предателя, казалось, ожила. — Чот Дурак… Чот Лжец… Чот Предатель… Пришло время положить конец твоим страданиям и твоему позору…
Император больше не мог говорить, не мог двигаться, он даже пальцем пошевелить не мог, только тоскливо думал: «Это, должно быть, какая-то ошибка… Как всё могло случиться?»
— Я же Чот… — пробормотал он неуверенно, чувствуя, что его вот-вот стошнит. — Я ваш император!
— Уже нет, — сказал Хотак. — Уже нет.
Мелькнула секира.
Когда всё было кончено, командующий сунул окровавленное оружие своему помощнику, снял шлем, рассыпав по плечам тонкие каштановые волосы с лёгкой проседью, и, кивнув на обезглавленное тело, распорядился:
— Вытащите в сад и сожгите этот мешок с дерьмом. Убедитесь, что ничего не осталось. Что касается головы… вбейте шест недалеко от дворцовых ворот и насадите. Её должно быть видно издалека! Понятно?
— Да, команду… да, повелитель! — рявкнул солдат. Хотак Де-Дрока посмотрел на него, потом на свою дочь. Мариция улыбнулась и медленно опустилась на одно колено. Это движение за ней повторили все, кто находился в зале, все, принимавшие участие в убийстве Чота Ужасного.
