Первый район, по которому они проехали, ранее был эльфийским рынком, засаженным различными деревьями, — теперь их вырубили и употребили на строительство прямоугольных складов. Постоянное увеличение численности населения вынуждало ставить здания максимально плотно. Каждый из домов мог дать приют двумстам минотаврам.
С севера доносился слабый грохот и поднимались столбы дыма — там велись напряженные работы в рудниках и карьерах. Большая часть пленных эльфов трудились день и ночь, снабжая столицу нужным количеством камня и металла. Мариция закашлялась, но едкая пыль была незначительной платой за победу и новые земли.
Вскоре перед командующей открылось новое величественное здание — Башня Звезд. Она так сверкала в солнечном свете, что даже прагматичные воины останавливались, потрясенно рассматривая строение. Башня была настолько проста и гениальна по устройству и производила такое великолепное впечатление, что Мариция издала собственный указ, запретив трогать постройку. Командующая решила сделать в Башне резиденцию Дома Дрока и пресекла попытки Дома Атхаков поселиться в ней. Даже столичный дворец был менее величествен.
Королевские палаты с тремя огромными крыльями, возвышавшиеся на триста футов, не производили впечатления на минотавров из-за розовой окраски фасада. Подобный оттенок был явным свидетельством плохого вкуса эльфов, поэтому Мариция планировала в скором времени перекрасить его в серый цвет. Иногда стены дворца казались ей покрытыми старой кровью, да и обилие изысканной деревянной резьбы снаружи и внутри изрядно досаждало.
Где бы ни проезжала Мариция, все прерывали свои дела и рассматривали нынешнюю повелительницу Амбеона. Эльфы-рабы, некогда носившие яркие наряды, теперь превратившиеся в жалкие тряпки, вскрикивали, когда их тыкали лезвиями, заставляя выказывать почтение сестре императора. В глазах пленников уже не светилось надежды, лишь в некоторых теплился слабый огонек вызова. Дух надменной расы угасал, сменяясь измождением от тяжелого труда. Столица теперь не источала аромат цветов — ныне улицы пахли мускусом минотавров.
Гвардейцы в начищенных латах лихо отдали Мариции честь, когда та спешилась у дворца. Командующая, предпочитая одиночество, отпустила телохранителя и шагнула к двери. Внутри к ней сразу кинулся тревериан, который, как точно знала Мариция, должен был сейчас находиться за сотни миль от дворца. Покрытый грязью и потом, минотавр смиренно опустился на колено, держа шлем в руке.
