Внезапно минотавр моргнул и вновь увидел себя в палате Бога, пристально смотрящим ему в глаза.
— Теперь ты увидел...
— Я не знаю, как это назвать, — пробормотал бывший раб, стараясь говорить так же уверенно, как раньше,— и мне на это плевать. Не хочу иметь ничего общего с играми Богов, особенно с твоими!
Саргоннас бросил на него удивленный взгляд:
— Упрямство — черта, известная среди моих детей, но ты воистину самый упрямый из всех, кого я встречал за столетия. — Бог тряхнул гривой, разбрасывая по сторонам искры. — Тебя предали... но все же в тебе моя надежда...
Фарос прижал уши к голове и оскалился:
— Тогда твоя надежда только что исчезла! Уходи, так называемое Божество!
— Следи за языком, сын Градиса! — проревел Бог так оглушительно, что Фарос содрогнулся. — Это я, Повелитель Мести, и ты, по собственной воле или нет, находишься на моей территории, так что будь полюбезнее! У меня множество лиц. — С этими словами вид Саргоннаса начал меняться: появился мрачный темноглазый эльф, бледный человек с крючковатым носом, хитро щурящийся гном, затем вновь возник минотавр. — И множество граней! — На этот раз Бог стремительно увеличился в размерах, почти упершись рогами в потолок, его свечение стало ужасающе ярким, так что Фаросу пришлось сощуриться. — Но прежде всего я тот, кто следит за избранными, за своими детьми...
— Следит и исчезает?
Саргоннас резко вернул себе прежний размер.
— Я никогда полностью не исчезал, Фарос. Все же раньше я был супругом Такхизис, Королевы Бездны, и если другие, вроде «очень благородного» Паладайна, доверяли слову Богини, то я ее натуру знал как никто другой! Когда она согласилась вместе со всеми принести клятву, обязуясь оставить Кринн в руках смертных рас, я еще не подозревал о предательстве, хотя меня оно совершенно не удивило бы. Но даже я не поверил в ее план украсть целый мир!
Фарос не понимал, о чем говорит Бог, да и не желал понимать. Ссоры богов не для него.
— Таким образом ты признаешь, что оказался в дураках...
— Не более чем мои дети, забывшие обеты Первому Богу и доверившиеся Предшественникам!
От такого разговора у Фароса начала кружиться голова.
— Оставил бы ты меня в покое, Бог, — сказал он. — Ты бессмертен, так какой помощи ждешь от меня?
— Саргоннас не единственный Бог, который вернулся, смертный... и именно потому пришел к тебе. Я очень ослаб, а один из других Богов ищет возможности расширить свою власть за счет моей. Он сотворит из минотавров нечто ужасное... если не найдется тот, кто сможет возглавить расу и вернуть ее обратно на путь чести и традиций, для которой они предназначались.
