Внушение вообще непременно содержится в любом, совершенно любом общении людей. Совет, указание, высказывание собственного мнения уже таят в себе внушение. Любая речь – это внушение, действенное или исчезающее впустую в зависимости от таланта и умения говорящего и от готовности слушателя – готовности в меру доверия, возможности и способности поверить, от активности и достаточности ума.
В разной степени и от разных лиц подвержен внушению любой человек. «Не замечая того, сами мы приобретаем в известной мере чувства, суеверия, предупреждения, склонности, мысли и даже особенности характера от окружающих нас лиц, с которыми мы чаще всего обращаемся» (В. М. Бехтерев).
Внушение – это то духовное влияние, которое оказывают люди друг на друга. Оказывают словами, интонацией, мимикой и жестами, собственными поступками и действиями, самим фактом своей симпатии, отвращения, ненависти, любви или страха. Внушение – это всякое информационное воздействие на личность помимо сознательного контроля разума.
Система государственного, политического воздействия – система массового внушения. Мы хорошо знакомы с ней в форме внушений идеологических. Политики не скупились на информацию, сдобренную обещаниями всяческих возможных и невозможных благ, эти внушения были причиной известных трагедий в истории. Последствия одержимости ложными мыслями, ложным духом у нас перед глазами.
В сознание людей внушалась информация, в которой было обилие расхожих штампов, распространенных предрассудков, общепринятых ярлыков, заведомых суждений, кажущихся очевидностей, типовых мнений и стандартных образов, что именуется «установками».
Эти установки с легкостью использует разум как готовые блоки для постройки картин мира и рецептов поведения в нем.
Блестящий пример такого идеологического установочного мышления можно прочитать у драматурга Шварца в его «Драконе».
Скромный архивариус Шарлемань, несмотря на ум, доброту и образованность, начинен блока ми установок до предела. Он, например, даже радуется, что город порабощен привычным драконом ибо простодушно и твердо убежден, что вообще жизни без драконов не бывает. Он, кроме того, весьма благодарен дракону, ибо в незапамятные времена тот избавил город от цыган – плохих и страшных людей: они враги любой государственной системы, их песни лишены мужественности, а идеи разрушительны. Но бедный Шарлемань, как немедленно выясняет собеседник, в жизни не видел ни одного цыгана, а все это некогда проходил в школе, уж, конечно же, во времена дракона, позаботившегося о курсе обучения.
