– Слышь, Егорка, - Косенков потянул носом, пытаясь не обращать внимания на отхожие запахи, а сосредоточиться на пищевых. - Ты спроворил бы тоже пожрать, что ли… А то я, видишь, не ходок… - он досадливо стукнул онемевшей пяткой о топчан, - да и не о чем мне с этой контрой разговаривать…
Егор направился к столу, ощущая на себе насмешливые взгляды закусывающих мужиков.
– Хлеб да соль! - сказал он, присаживаясь на лавку. - Чем тут кормят-то?
Он потянулся было за волокнистым куском вяленого мяса, но сидящий рядом бугай в гарусной жилетке на голое тело перехватил его руку.
– Кого кормят, а кого и на корм пускают! - заявил он. - Ты сперва себя на облаве покажи, потом за стол садись.
– А что за облава такая? - поинтересовался Егор.
– Увлекательная мероприятия! - вылез мелкий вертлявый парень, которого все звали Блошкой. - Дюже нескучная охота на броневик с лапками. Оттого новобранцев и кормят, только когда с облавы вернутся. Большая економия получается!
– Ну ладно вам, крохоборы, - вступился старик по кличке Кулипаныч, - нашли чего жалеть - жучины вонючей! Ешь, парень, чего там… - он пододвинул к Егору остатки пахучей горки. - Эх! Сейчас бы картошечки с топленым салом намять…
На стол вдруг упал луч света. Дверь барака со скрипом откатилась в сторону.
– Ну вот, пообедали! - скривилось лицо со шрамом.
– Да, парень, не повезло тебе, - Кулипаныч сочувственно вздохнул. - Как бедному жениться, так и ночь коротка… Ну, да ничего, на пустой желудок бегается шустрее…
В дверях барака появился рослый жилистый человек, босой, одетый в такую же мешковину, как и остальные каторжники, но, судя по гордой неторопливой повадке, явный начальник.
– Кончай закусывать, ребята, - хмуро произнес он. - Выходи строиться.
Каторжане молча потянулись к выходу, по дороге снимая со стен нехитрые орудия: гарпуны с хитиновыми наконечниками, жерди, связанные из длинных стволов вроде бамбука, и смотанные бухтами веревочные арканы.
– Вставай, комиссар, - сказал Кулипаныч, проходя мимо Яшки. - Все равно мураши выгонят. Кусучие они, падлы! Побереги задницу.
Косенков с трудом поднялся и, опираясь на Егора, заковылял к двери.
– Ничего, - подбодрил его пожилой каторжник. - В дороге разгуляешься.
По утоптанной площадке перед бараками сновали муравьи-стражники, сгоняя людей в походные колонны. Угрожающе пощелкивали массивные зазубренные челюсти, раздавались команды старших по баракам, слышался надсадный кашель да усталые матерки каторжан.
