В землянке вдруг стало очень тесно. Егор прижал взвизгнувшую Катю к стене, закрывая ее от рвущихся с поводков тварей. Борташ ловко вспрыгнул молодухе на закорки и пришпорил пятками под бока.
– С этих - глаз не спускать! - велел он Михасю, распахнувшему дверь. - Головой отвечаешь!
Упряжка рванулась прочь из землянки. Борташ на скаку выкрикивал приказы:
– Сивый! Гуртом через лес - в обход! Хромого с арбалетчиками - на холмы! Копейщики, цепью вперед - марш!
По улице рассыпался дружный шлеп лаптей и укатился вдаль, откуда доносились редкие автоматные очереди. Михась запер дверь и повернулся к пленникам.
– Видали? - не без гордости сказал он. - С батькой шутки плохи! Он подошел к колоде и, оглянувшись на дверь, торопливо наполнил чеплагу самогоном из бутыли.
– Глядите у меня! - пригрозил он, поднося чеплагу ко рту. - Шоб ни звуку, ни шороху!
Мутная жидкость без задержки полилась в его широкое горло.
– Мы глядим, глядим, - прошамкала старуха и вдруг едва уловимым движением метнула клюку.
Михась выронил чеплагу и завалился на лежанку, сорвав торчащей из шеи клюкой ветхую занавеску.
Старушка утицей просеменила к нему и, обхватил клюку костлявыми пальцами, всадила ее поглубже. Михась выгнулся дугой и захрипел.
Егор отвернулся. Катя вцепилась в него, дрожа всем телом.
– Не надо смотреть, - он прижал к себе ее голову.
Со стороны лежанки послышалось несколько всхлипов, и все стихло.
– Попомнишь у меня Нюрку-пулеметчицу, интервент! - старуха подошла, обтирая занавеской острый конец клюки. - Больно грозный. Чистый сколопендр! Только дурнее… - она отбросила окровавленную тряпку в угол. - Ну, чего слиплись? Не намиловались за сорок лет? Там Якову Филимонычу, поди, подмога нужна! Пошли!
Старуха ухватила Катю за руку и потащила к двери.
Единственная улица деревни была пуста. У догорающего костра валялся опрокинутый котел, истекающий последними каплями пролитой похлебки. Вдали у серой пирамиды заправочной станции к небу поднимался дымный столб. Старуха повернула в противоположную сторону.
– Куда мы идем? - спросила Катя, едва поспевая за ней.
– Кругалём да напрямки, - не оборачиваясь, ответила старуха. - Так-то оно вернее будет…
Такого Егор еще не видел ни на Земле, ни на станции «Мир», ни в паровозе Сидорчука. Подземный коридор, выложенный светящейся плиткой, уходил в бесконечную телескопическую даль. Через каждые десять шагов из стены выступала сложной конфигурации приборная панель, усеянная живо перемигивающимися огоньками.
