Батька неторопливо вытянул брагу, меланхолично пожевал кусок студня и только после этого обратил внимание на гостей.
– Ну? - промычал он без интереса.
– Вот, батька, - Михась помялся, поглядывая на бутыль. - На болоте взяли. Говорят - местные.
Борташ хрустнул продолговатым плодом, напоминающим огурец.
– Ну и что мне - целоваться с ними? Али за стол сажать? Нашел в болоте, да там бы и утопил. Самое место для них, сиволапых!
Скотина какая, подумал Егор. Такой и в самом деле утопит - глазом не моргнет. Включай, Егорка, соображалку, а то поздно будет!
– Я извиняюсь, - сказал он, кашлянув. - Михась тут малость не при делах. Мы ведь нарочно к вам шли.
– Чего? - Борташ, вызверясь, уставил на Егора желтые, в кровавых прожилках глаза.
– Нуда, - убежденно закивал Егор. - Как увидели, что паровозы садятся, так и решили - попросимся к вам!
Он покосился на Катю. Девушка молчала. Не то поняла, что Егор пытается выиграть время, не то была слишком испугана происходящим.
– Что еще за паровозы? - нахмурился Борташ.
– Ну, эти, черные. На которых вы прилетели… Батька хрюкнул в баклагу, расплескав самогон.
– Слыхал, Михась? Это они снаряды так зовут! - он оскалил редкий гребешок траченных цингой зубов. - Паровозы! Эх вы, дярёвня!
– Так я и говорю, - радостно подхватил Егор. - Сколько можно в болотах гнить! Отродясь свету белого не видали. Надоело! Возьмите в отряд.
– Ишь чего захотел… - Борташ поморщился, превозмогая изжогу. - На черта мне лишние рты в отряде? Сам видишь - впроголодь живем!
Он залпом опустошил чеплагу и зачавкал, кусая рассыпчатый клубень.
– Сдается мне, батька, - осторожно заметил Михась, - не дюже они на местных смахивают. Уж больно одеты чисто…
– Ну? - Борташ перестал жевать, поднял масляную плошку с коптящим фитильком и впервые внимательно оглядел сначала Катю, а затем и Егора. - А это мы очень просто проверим. Покличь-ка старуху!
Час от часу не легче, подумал Егор, глядя вслед выходящему из землянки Михасю. Зачем нам старуха? Не хватало еще публичных разоблачений. И Катька что-то совсем скисла, как бы не разревелась и не начала с перепуга правду резать. Это сейчас совсем некстати…
Борташ тем временем полностью сосредоточился на миске со студнем, часто наполняя и опорожняя чеплагу и не проявляя к пленникам ни малейшего интереса.
Стукнуть бы по черепу да убежать, томился Егор. Но за занавеской время от времени шелестел еле слышный шепоток. Не было никакой гарантии, что там не прячутся четверо мордоворотов с арбалетами.
