– Покончить – это хорошо, – сказал Ролвааг. – Хоть иногда и больно, но все равно шаг вперед. Простите за вторжение.
Чаз проводил его до двери и сказал:
– Звонили из береговой охраны. Они бросили искать в полдень.
– Да, я знаю.
Изобразив досаду, Чаз добавил:
– Они обшарили три тысячи квадратных миль, но так ни черта и не нашли.
– Ну, кое-что они нашли, – сказал Ролвааг, и Чаз замер, вцепившись в дверную ручку. – Четыре тюка марихуаны. Больше ничего.
Чаз переждал приступ тошноты.
– Ну и ну, – сказал он. – Вот они там все пересрались в Колумбии.
– На самом деле наркотики прибыли с Ямайки. Но вы правы, никак не выяснишь, кто их выбросил или даже где. Вероятно, Гольфстрим их так и волок до островов.
– С Бермудов, наверное, – фыркнул Чаз. – Не с Ямайки.
– В смысле?
– Гольфстрим, говорите? Он течет с севера на юг. Белесые брови Ролваага поползли вверх.
– Когда я в последний раз его видел, он с севера не тек, – сказал он. – Я совершенно уверен, что он течет в другую сторону, мистер Перроне. На север.
Чаза одолел незапланированный приступ кашля. «Что, если этот придурок не ошибается?» – уныло подумал он. Это значит, что океанические течения вынесли тело Джои из удаленного района поисков прямо в десятку.
– Черт, может, вы и правы. – Чаз прочистил горло. – У меня сегодня такой бардак в голове, что я солнце от луны не отличу.
– Я все понимаю. Вам надо отдохнуть, – сказал Ролвааг и направился к машине.
Чаз закрыл дверь и обессиленно к ней привалился. Из миллионов людей, не уверенных, в каком направлении течет Гольфстрим, он, должно быть, единственный, кто получил степень в океанографии. На секунду ему захотелось позвонить одному из бывших преподавателей и разъяснить вопрос, но насмешки неминуемы, а Чаз был не в настроении их выслушивать. То был один из редких случаев, когда он жалел, что валял дурака в студенческие годы.
Он быстро вернулся к уборке вещей покойной жены, утешаясь тем, что акулы у берегов Майами-Бич столь же неразборчивы в своей диете, сколь акулы у берегов Кис. Вне всякого сомнения, одна из них сожрала Джои, и лучшее доказательство сего факта – отсутствие тела.
Тем не менее, когда позвонила Рикка, Чаз не удержался:
– Детка, в какую сторону течет Гольфстрим?
– Это что, викторина? А какие варианты?
– На север или на юг.
– Я без понятия, котик.
– Ч-черт.
– Только не надо злиться на меня, – сказала Рикка. – Это ведь ты у нас вроде крутой ученый?
То же самое думал о Чазе Перроне Карл Ролвааг на пути к станции береговой охраны.
