Гобели поглядел на молодого человека.
– Не спорю. Скорее всего.
– И совершенно мне чужой.
– Как чужой?
– Ну как бывают чужие?!
– По-разному бывают. Да, – философски заметил Гобели.
– А по-моему, все одинаково, – девушка сердилась.
– Вы молоды, – отечески сказал Гобели. – Бывают чужие вначале, бывают в конце. Надеюсь, это вам не грозит.
– Я не понимаю, о чем вы. Я вам, по-моему, совершенно ясно говорю: нам дали два места в одну каюту. Чужим людям.
– Помиритесь. Круиз всех мирит, – сказал Гобели и искоса взглянул на Капустина.
– Но мы и не ссорились, – с отчаянием сказала девушка и повернулась к молодому человеку. – Ну скажите вы ему!
– Мы вообще не знакомы, – сказал молодой человек.
– Как не знакомы? – Гобели поглядел в свою тетрадь. – Супруги Голубенке
– Голубенко, – сказала девушка. – Голубенке! Но только не супруги. Однофамильцы!
– Не супруги?… – Гобели был обескуражен. – А вы уверены, что не ошибаетесь? Нет?
– Абсолютно, – резко сказала девушка.
Гобели посмотрел на молодого человека. Тот, усмехаясь, пожал плечами.
– Да… – Гобели поцокал языком. – Накладка. Надо ее поправить.
– Наконец! – сказала девушка. – Дошло.
– Поскольку вы не хотите ее исправить… – Гобели лукаво поглядел на девушку. – Нет?
– Ну знаете!… – она даже покраснела.
Молодой человек засмеялся.
– …Поэтому придется исправлять нам. Я приношу вам наши извинения, – сказал Гобели девушке. – А вам, – обернулся он к молодому человеку, – наверное, не надо? Нет? – И он хитро прищурился.
Тот снова засмеялся.
Засмеялся и Капустин.
– Очень смешно, – обиженно сказала девушка. – Все уже отдыхают, а я…
– И вы отдыхаете. Да, – сказал Гобели. – Что такое отдых? Новые впечатления. Вы уже были замужем? – спросил он у девушки.
– Нет, слава богу, – в сердцах ответила она.
– Ну, значит, вы уже отдыхаете…
Гобели постучал в дверь каюты Капустиных.
– Можешь войти, – услыхал он женский голос и толкнул дверь.
На диване, укрывшись пледом, лежала Светлана Николаевна. Увидев Гобели, она приподнялась.
– Извините, – сказала она и прикрыла голову платком. – Я, кажется, не очень причесана. Я думала, это…
Гобели смотрел на нее, грустно усмехаясь.
– Не узнала? Не узнала…
– Простите?…
– Неужели я так изменился?
– А вы разве?… Мы знакомы?
– Изменился, значит. Ты тоже, конечно. Я сначала не узнал даже. Не сразу. Но потом… Эти глаза… И голос… А я поседел.
Капустина смотрела на него, широко раскрыв глаза.
– Он гуляет, – успокоил ее Гобели. – Не волнуйся. И потом, в чем дело? Моя обязанность справляться у пассажиров, сцене одна. Она присела к роялю и повторила, аккомпанируя себе, последний куплет.
