Мастер резко встал, повернулся и отошел к окну. Отдернув занавеску, он уткнулся лбом в холодное стекло. За спиной молчали, только Генерал ерзал и шмыгал носом. Но вот затих и он.
— Мне тридцать один год, — сказал с горечью Мастер. — Твари и вы — кого я ненавижу больше? Не знаю. Они испортили мне всего лишь характер. А такие, как вы, изуродовали мне жизнь. Ваше счастье, что я самый сильный, самый умный, самый красивый. И еще у меня есть кавказская овчарка. Знаете, я не оправдываю поступок Саймона. Но, кажется, я начинаю его слишком глубоко понимать. Для него в этом мире не осталось живых людей. Одни твари кругом.
— Вот об этом нам и предстоит сейчас разговор, мой мальчик, — сказал за спиной Мастера Генерал. — И я не знаю, как его начать. Но я надеюсь, что тварей ты все-таки ненавидишь больше, чем нас.
***
— Стакан водки мне нужен, — сказал Доктор. — Вот что сейчас меня поправит.
— Всего-то? — улыбнулся Мастер, запуская руку в холодильник. — Помню, было время, когда ты меньше пол-литры не заказывал.
— Старость — не радость, — вздохнул Доктор, принимая бутылку.
Мастер подвинул Доктору тарелку с бутербродами и смотрел, как тот наливает себе рюмку, пытается оторвать ее от стола. Руки у Доктора ощутимо тряслись.
— Знакомо, — сказал Мастер.
— Нет, — отрезал Доктор, с усилием поднося выпивку к губам. — Этого ты знать не можешь. — Он залпом проглотил напиток и, зажмурившись, откинулся на спинку стула. — Нормально. — Доктор помотал головой, открыл глаза и потянулся за закуской. Мастер сам налил ему снова, и рука Доктора ухватила рюмку уже более уверенно. Доктор торопливо прожевал откушенное и опрокинул «дозу» вторично — четким, отточенным движением. Несколько мгновений он опять следил с закрытыми глазами за тем, как организм принимает выпитое, потом удовлетворенно крякнул и в две секунды прикончил бутерброд. Мастер рассмеялся.
— Красиво, — сказал он. — Аж завидно.
— И ты выпей, — предложил Доктор. — В нашем деле главное что? Главное, вовремя залить глаза. Так легче себя убедить, что все происходящее — горячечный бред. Ты еще не родился, а я уже жил в непрерывном бреду. Делириум тременс. Вот так-то, мальчик…
— Вы сговорились, что ли?
— С кем?
— С Генералом. Он меня называет именно так: «Мой мальчик».
— Возрастное, наверное, — предположил Доктор, закуривая. — Нужно сказать, я этого господина с трудом перевариваю. Иногда мне просто стыдно, что мы с ним принадлежим к одному поколению. Хотя работать с ним можно. Противно, но… — Доктор пожал плечами.
