И сдержал наркомовское слово. После прибытия в правительственный санаторий Орлову с «товарищем супругом» усадили в большой открытый автомобиль, украинские наркомы расселись по другим машинам, и вся компания покатила в Храм Воздуха, знаменитый тогда ресторан в горах. Впереди мчался грузовичок с музыкантами-грузинами, и их музыка всю дорогу сопровождала кавалькаду.
«Валтасаров пир, – пишет Кушниров, – на котором была представлена вся съедобная фауна и флора Кавказа (и которому позавидовал бы, наверное, Сталин в одноименном, «Пиры Валтасара», фильме по роману Ф. Искандера. – Ю. С.) длился до вечера. До отхода московского поезда.
Прощание происходило на кисловодском перроне. И пока оно бесконечно долго длилось, поезд покорно стоял, презирая расписание. Потом подошел главный кондуктор: «Дорогие гости, прошу за мной!» Все подумали, что он зовет в вагон, занять наконец места, и стали прощаться. Однако шеф-кондуктор повел всех (и отъезжающих и провожающих) к вагону-ресторану, но провожающих попросил остаться, а Александрова с Орловой провел внутрь. Посреди вагона стоял отдельный столик, на котором возвышался пандусообразный, как финальная декорация «Цирка», торт с кремовой вязью на вершине: «Орловой».
Пока хозяйка торта размышляла, везти ли ей именное чудо целиком в Москву или разрезать его и угостить всех провожавших, к Александрову неслышно приблизился начальник вокзала и шепотом доверительно спросил: «Товарищ Орлов, разрешите отправлять поезд? Или как?»
После десяти лет дружной совместной работы уход Александрова в самостоятельное творчество С. Эйзенштейн воспринял очень болезненно. Его недовольство было усугублено сугубо личным мотивом. Получалось, что Александров оставил его в том числе и ради Орловой. «И она, – считает М. Кушниров, – платила Эйзенштейну равной неприязнью – такой, на которую решалась в жизни редко.
Л. Орлова не сразу осознала себя «злодейкой-разлучницей» С.Эйзенштейна и Г. Александрова. И на буклете «Веселых ребят», который Александров подарил Эйзенштейну с надписью: «Дорогому учителю, учившему меня другому», бесхитростно приписала: «И тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет.
