Сима. Тундра! Вот уж, право, тундра! Статуям, им положено. И тут и тут. (Показывает на себе.)
Оля. Да откуда мне? Что я, видала, что ль, когда? Но я стараюся, Сима, я все помню, я всему выучуся, вот увидишь!
Сима. Ну и отлично. И старайся. По нему только больно не обмирай. (Жует.)
Оля. Чего?
Сима. Не обмирай, говорю. Любовь всегда все дело испортит.
Оля замерла.
(Жует.) Не люби, где живешь… Ну, чего ты? Во дуреха!.. Я так… Оль! Во онемела!
Оля. Да он мне лучше отца! Знаешь ты?!
Сима. Все они нам лучше отца делаются… Чего ты? Во, вот этим и выдаешь!..
Оля(вдруг). А ну пошла! Пошла, говорю! Пошла отсюда!..
Сима. Ты что, дева?
Оля. Пошла, сказала! Ну! (Орет.) Расселася! Отдай! (Выхватывает у нее еду.) Все отдай! Пошла!
Сима. Стой, дура! Ты чего?
Оля. Пошла! Не ходи сюда! (Гонит Симу.) Не ходи! (Возвращается, закрыв дверь. Садится.)
Столик под тентом на открытой террасе ресторана «Узбекистан». Часов семь, но еще жарко. Мякишев и Горелов без пиджаков. Запаренный паренек – официант, который все путает и забывает. Солнце бьет в глаза, и все время приходится пересаживаться или двигать столик.
Мякишев. Теперь часа два здесь проволынимся.
Горелов. А дома дети плачут… Мы полмесяца не виделись, я столик вырвал, у меня получка…
Мякишев. Извини, я чего-то замотался. Серегу отправляли, Зойка неделю в командировке… У начальника главка сегодня совещались три часа… То еще заседаньице! Как мы работаем?!
Горелов. Расслабься. А у меня в конторе – благодать: начальство в отпуске, хожу к одиннадцати, переводик себе интересный выбрал: «Маркетинг в экономике Канады».
Мякишев. Что?
Горелов. Вам это недоступно. Надо уметь устраиваться. Что есть важнее информации в нашем веке? (Официанту.) Эй, эй! Сюда! Минутку!..
Официант(на ходу). Ся… сс… ся!.. (Убегает.)
Мякишев. Гуляешь? Может, дашь четвертную до пятнадцатого?
Горелов. Многодетный ты наш! (Дает деньги.) Я тебя предупреждал! Такую, пардон, кобылу на семейный бюджет повесить…
Мякишев. Дыши глубже, Витя. Спасибо. (Пробегающему официанту.) Э, голубь! Льду не принесешь? Нет, не принесет… С сентября куда-нибудь устроим, учиться, работать… Но пока ни паспорта нет, ни прописки – как это все делается, черт его знает!.. Мы ж уже как-то отвечаем за нее…
Горелов. О чем я и говорил! Кто скажет А, тот скажет Б. Хотя как же, ведь творить добро так приятно!..
Мякишев. Кстати, приятно. (Солнце слепит его, и он передвигается вместе со стулом.) В семнадцать лет мы мечтали спасти человечество, в тридцать пять дай бог спасти хоть одного человека. У тебя не возникает такого желания?
