Как-то Волков должен был срочно ехать в Ленинград. Домой приехал среди бела дня и застал необычную, вернее, ранее не виданную сценку. Гешка и какая-то девица сидят в обнимку на диване, а Маша перед ними выступает с концертом. Она всегда хорошо пела, студенткой отличалась в смотрах художественной самодеятельности, получала грамоты и призы. Пела и в армейской самодеятельности, пока полком командовал Чиж. При Волкове самодеятельность пошла на убыль, а в последнее время и вовсе заглохла.
Стоя тогда в прихожей, Волков дослушал песню до конца и, когда ребята зааплодировали, сделал то же самое. Все смутились. Гешка отнял от плеча девочки руку с такой поспешностью, будто прикоснулся к раскаленному металлу. Маша встала и вышла к мужу в прихожую.
– Ребята вот спеть попросили, – сказала, скрывая неловкость.
– Извини, помешал, – Волков был обижен: у него время по секундам расписано, а они среди буднего дня развлекаются. – Сын в обнимку с девочкой, при матери, как это понимать?
– Они друзья, Ваня, – Маша уже овладела собой.
– Мы тоже были друзьями, но чтоб при родителях…
– Ну, Ваня, это долгий разговор. Уж лучше, если при мне.
Истинную причину своей обиды он понял позже, когда сидел в вагоне: сын ему не доверял, они не стали близкими. Виноват он в этом, конечно, сам, но и Маша недоработала. Уж коль они такие друзья, могла бы внушить, что у отца служба ответственная… Да и сын, видать, не в него. Не мужчина. Вон у Новикова. С аэродрома не вылезает, самолет изучил не хуже механика. А этот – маменькин сынок. С девочками, с гитарками…
Вернулся из Ленинграда Волков с твердым намерением взяться за воспитание Гешки.
– Хочешь, вместе сходим в кино? – сказал он сыну.
– Когда? – улыбнулся Гешка.
Волков начал вслух прикидывать: – Сегодня партсобрание, завтра ночные полеты, послезавтра методический совет, затем учения со второй эскадрильей… Проведу разбор учений, и мы вернемся к этому предложению, годится?
– Годится, – сказал Гешка. – В кино тебе сходить давно пора. И лучше с мамой. А я каждый день бегаю.
– Стыдишься с отцом? – вспыхнула старая обида.
– Не надо, папа, думаешь, я не вижу, какой воз ты тянешь? – серьезно сказал Гешка. – В пору троим, а ты один.
– Ты и рад! – Сочувствие сына еще больше задело Волкова. – Полная бесконтрольность!
– Снял бы ты, Ваня, ремень, – сказала из кухни Маша, – да всыпал ему хоть раз, для профилактики.
Гешка засмеялся. Эта идея, похоже, ему понравилась.
– И всыплю, – всерьез пообещал Волков, открывая дверь. Под окнами уже гудел автомобиль.
