Всеволод вновь не ответил. А что отвечать? Легендарных Изначальных давным-давно нет в этом мире. Да и потомки Вершителей так просто уже не сыщутся.
– Вот то-то и оно, русич, – вздохнул магистр. – Потому-то Сторожи и поставлены у Проклятых проходов. Поставлены сторожить и оберегать. Ради вечного дозора поставлены. И – не более того.
На миг Всеволод растерялся – но только на миг.
– А все же нужно попробовать! Никому ведь не известно наверняка, что простому человеку не справиться с Черным Князем? Случается и так, что старые предания лгут!
– Старые предания никогда не лгут, русич, – посуровел лицом Бернгард. – К тому же то, о чем я сказал – это не просто предание. Это правда. Самая что ни на есть истинная истина.
Судя по тону, магистр верил в это всей душой. Может, в самом деле – истина?
– Все равно! – упрямо мотнул головой Всеволод. – Нужно попытаться! Коли уж не остается иного выхода…
Всеволод покосился на Золтана, не так давно покинувшего со своими бойцами заставу на Брец-перевале. Отважные шекелисы, осознав, что стеречь горный проход нет более никакого смысла, предпочли присоединиться к русской дружине и отправиться к Серебряным Вратам. Практически – в пасть темным тварям. Простым угорским ратникам, прежде никак и ничем не связанным с дозорами Сторож, хватило на то воли. Теперь же, судя по всему, настал черед всем им идти еще дальше, еще глубже в эту самую пасть. И пусть темное обиталище подавится! И пусть Черный Князь сдохнет! Если им повезет. Если очень повезет… очень-очень…
Но так – хоть какая-то надежда!
– Иной выход есть всегда, русич, – задумчиво проговорил Бернгард, – и у нас он есть тоже. А выход простой. Запереть Серебряные Врата и биться из-за них. И тем самым просто делать свое дело.
– Наше дело – остановить Набег! – тряхнул головой Всеволод.
– Если граница миров открыта – Набег не остановить, – рассудительно заметил Берн-гард. – Наше дело – защищать людское обиталище. Столько, сколько это возможно.
– Но ведь рано или поздно…
Всеволод запнулся, сказал иначе:
– Этот замок обречен, мастер Бернгард.
Нежданная улыбка вдруг скользнула по устам тевтона.
– Что ж, я вижу – говоря такое, ты не боишься, русич. Дело вовсе не в страхе. А в излишней смелости, затмевающей разум. Смелости от незнания. Которая сродни глупости.
Тевтонский магистр выражения не выбирал.
Всеволод вспыхнул. Сжал кулаки. Немец же продолжал спокойно, не обращая на состояние гостя ни малейшего внимания:
