Штрафной удар | страница 19
– Как пескарь, – говорили о нем. – Скользкий и колючий. Было в этом пареньке что-то очень привлекательное. Но ведь не это же заставило Андрея сразу же подумать о нем. И только одевшись и как следует обдумав, Андрей вспомнил одно из главных достоинств Шарафутдинова – он великолепно говорил по-немецки; потому что жил в районе немецких колоний и учился в школе, где преподавание велось на немецком языке.
На заре вчетвером они уселись в присланную за ними машину и уехали в штаб армии.
Шофер, как это ни удивительно, привез их не в разведку, а в контрразведку. Загнав машину во двор, он пошел доложить начальству, а когда вернулся, коротко сообщил:
– Приказано ждать.
Разведчики уселись на росную траву у сараюшки, привалились к бревнам и закурили.
На правах старого товарища Сутоцкий шепотом спросил у Матюхина:
– На задание?
Андрей пожал плечами – он и сам еще ничего не понимал. Николай Сутоцкий несколько пренебрежительно осмотрел Грудинина и Шарафутдинова и опять прошептал:
– Этих двух по приказу или ты выбирал?
– Я…
– Ну-ну… – усмехнулся Сутоцкий.
– Чем они тебе не нравятся?
– Салаги.
– Ты тоже был салагой.
– Так то когда было!.. Да и Гафур… жидковат.
– А Грудинин староват, – иронически продолжил Андрей.
– И это точно.
– А вдвоем – неплохая пара. В самый раз.
Сутоцкий обиженно примолк и прошептал:
– Тебя и раньше не переспоришь, а теперь – начальство…
Выкатилось оранжевое, веселое солнце, пахнуло теплом, и потянуло в дрему. Матюхина разбудили часов в девять. Разведчики уютно спали, прижавшись друг к другу. Рослый краснолицый сержант в отлично пригнанном обмундировании смотрел на них снисходительно, как взрослый на разомлевших детей, и, не глядя в глаза Матюхину, сообщил:
– Приказано прибыть к подполковнику Каширину. Только вам.
Младший лейтенант нагнулся, чтобы разбудить Сутоцкого, но сержант покровительственно заметил:
– Пусть спят. Предупредим шоферов, они им и скажут.
По огородам, тропкой прошли к соседней избе. Часовой тщательно проверил удостоверение личности Матюхина, сверился с какой-то бумажкой и только после этого пропустил в сени.
«Порядочки…» – не без одобрения подумал Матюхин.
В просторной, хмуро-чистенькой горнице сидели трое. За столом подполковник Каширин и какой-то белесый младший лейтенант, а на табуретке перед ними – солдат в маскировочных брюках и грязной гимнастерке. Солдат осторожно придерживал укутанную чистыми бинтами руку, из них чужими выглядывали пальцы – толстые, набухшие.
