– Кто там?
– Уголовно-розыскная милиция.
– Милиция? А что вам угодно? – в голосе слышалось удивление.
Щелкнул замок, но дверь приоткрылась лишь на длину цепочки.
– Что вам угодно? – повторила горничная, на этот раз обращаясь уже непосредственно ко мне.
– Об этом мы поговорим с вами в квартире.
Она сияла цепочку, и мы вошли в большую квадратную прихожую. Сюда выходило несколько дверей.
– Василий Григорьевич дома?
– Минутку… Я сейчас доложу.
– Не извольте беспокоиться. Где он?
Она указала глазами на дверь. Я взялся за ручку, мягко нажал на нее и рывком распахнул дверь. Комната была пуста.
– Где же он все-таки?
– Не знаю. Ей-богу, не знаю… – Вся ее фигура и даже кружевная белая наколка на голове выражали недоумение. – Я Василию Григорьевичу подавала сюда чай… Вот только сейчас…
Действительно, на круглом маленьком столике у тахты, покрытой текинским ковром, стояли сахарница, фарфоровый чайник и чашка с блюдцем. От чашки поднимался легкий парок.
– Я узнаю, может быть, Василий Григорьевич у своего папа…
– Василия Григорьевича нет дома, – раздался скрипучий старческий голос. – Ты, Верочка, иди к себе, а я гостями займусь сам. Если потребуется, я тебя позову. Иди, Верочка.
В противоположном конце прихожей стоял старичок с усами и бакенбардами, какие носили в конце прошлого века. На нем была куртка с генеральскими поперечными погонами отставника и штабные брюки с красными лампасами. Если бы не домашние войлочные туфли без задников, которые никак не вязались с его бравым видом, он был бы точь-в-точь тем образцовым отцом – командиром, каких любила помещать на своих страницах «Нива».
Нетрудно было догадаться, что это и есть хозяин квартиры, генерал-майор барон Мессмер.
Распространяя запах нафталина – видимо, генеральская форма недавно была извлечена из сундука и ее не успели как следует проветрить, – барон мелкими шажками направился ко мне.
– С кем имею честь?
Я протянул мандат. Надев очки, он обстоятельно изучил его и с легким поклоном вернул.
– Счастлив познакомиться, – любезно сказал он. – Товарищ председатель Совета милиции – это вроде действительного статского советника, что по военному ведомству соответствует генерал-майору, а по морскому – контр-адмиралу, – объяснил он мне. – Высокий чин. Особа четвертого класса. Польщен.
– Где ваш сын?
Старичок как будто даже обрадовался:
– Вопрос по самой сути. Но если вы имеете в виду Василия Григорьевича, то ничем не смогу быть полезен. Смею лишь уверить, что здесь его нет. Впрочем, для вас имеется записка. Вот она. Если позволите…
