Он наклонял голову.
– Лестно.
– Я рассчитываю на то, что ваши знания и опыт значительно облегчат нам борьбу с преступностью в Москве.
– Весьма лестно.
Словом «лестно» Борин отгораживался от меня, как сплошным забором. Но в каждом заборе имеется калитка…
– Кстати, Петр Петрович, – впервые назвал я его по имени и отчеству, – все хотел полюбопытствовать: почему вы избрали поприщем для своей деятельности сыскную полицию?
Он удивленно и подозрительно посмотрел на меня. На всякий случай ощетинился.
– Грязная работа?
– Полноте! Как бывший политический преступник могу засвидетельствовать, что этот род деятельности предполагает многие редкие качества, в том числе и ум. Но насколько мне известно, дворянство сыскную полицию не жаловало. Впрочем, если мой вопрос вам неприятен…
– Нет, почему же? – Борин воинственно выставил вперед свою бородку, но затем в его глазах мелькнуло что-то вроде улыбки: – Игра воображения!
– В каком смысле?
Вместо ответа он неожиданно весело спросил меня:
– Вы в сыщиков-разбойников никогда не играли?
– Играл. Правда, давненько, еще до семинарии…
– Значит, вас уберег ваш ангел-хранитель. А мой своими обязанностями пренебрег…
– Выходит, Совету милиции надо вашего ангела-хранителя благодарить?
– Кого ж еще? С его согласия мое детство на многие лета затянулось. Я в сыщиков-разбойников и в гимназии играл. Но к шестому классу я уже был не рядовым сыщиков, а шефом криминальной полиции Франции Видоком. Так же, как и он, я был вначале преступником, трижды бежал с каторги, а затем предложил свои услуги правительству Наполеона I. «Только преступник сможет победить преступление», – сказал я и вместе с двенадцатью каторжниками, своими помощниками, за год выловил в Париже почти тысячу убийц, взломщиков и воров…
– Блестящая карьера! – сказал я.
– Еще бы! А главное – она продолжалась. В седьмом классе, когда мои приятели зубрили спряжение латинских глаголов, я уже был шефом криминальной полиции Лондона Джоном Филдингом, слепым сыщиком, который узнавал по голосу каждого из трех тысяч лондонских рецидивистов. Затем я превратился в Алана Пинкертона. Я основал в Американских Соединенных Штатах Национальное сыскное бюро, избрал его эмблемой изображение широко раскрытого глаза, а девизом слова: «Мы никогда не спим». Я тогда выловил много преступников и даже раскрыл заговор против президента Линкольна…
Борин замолчал, насупился. Кажется, он жалел о своей откровенности. Лед официальности растаял, оставив розовую лужицу сентиментальных воспоминаний…
