Я помолчала, соображая, что мне со всем этим делать. Всего два дня назад история, рассказанная Барни, показалась бы мне полной чепухой. Теперь она выглядела иначе.
– Хорошо, я передам Лонни то, что вы сейчас сообщили. Это все, что я смогу сделать.
Господи, да что we это, неужели мне придется бросить и это дело? Да впридачу, руками Лонни разрушить алиби Дэвида Барни?
Он, видимо, собирался еще что-то сказать, но передумал.
– Ладно. Поговорите с ним. Я о большем и не прошу. Спасибо, что выслушали меня. – Он бросил на меня быстрый взгляд: – Я действительно очень вам благодарен.
– Не за что, – устало сказала я.
Он вернулся к своей машине, завел двигатель и поехал вперед. Да, забавная история, ничего не скажешь. Во всем этом был какой-то пока неуловимый для меня смысл. Действительно ли Типпи Парсонс была на том перекрестке? Возможно, этот момент можно будет прояснить. Я вспомнила, что читала в газетах про ливень той ночью.
Теперь меня ждала бывшая жена Дэвида Барни.
– Клиника, в которой она работала, оказалась небольшой деревянной пристройкой к зданию больницы Сент-Терри. Внешне здание выглядело довольно убого, внутри было уютно, но чувствовалось, что бюджетных средств у них маловато. В приемном покое стояли стулья из синего пластика на металлическом каркасе. Желтые стены, на полах линолеум под мрамор. В глубине помещения возвышалась деревянная перегородка, дверь в канцелярию была открыта. И там простые столы, стулья, допотопные пишущие машинки... никакого современного оборудования. Вдоль стены металлические полки для документов. По скоплению в приемном покое колясок, беременных женщин и орущих детей я поняла, что в этом корпусе размещалось что-то среднее между женской консультацией и детским отделением. Близился конец рабочего дня, но пациенты еще были. По всему полу там и сям были разбросаны детские игрушки и разодранные журналы.
Я подошла к перегородке и сразу увидела Лауру Барни. На белом халате у нее было вышито: "Л.Барни, медсестра приемного отделения". Она подошла к тому возрасту, когда с помощью массажа и косметики женщина еще может удержать на лице ту свежесть, которая была присуща ей лет десять назад. Обидно, что уже через пару часов все усилия идут прахом. К этому довольно позднему часу слой компакт-пудры стал почти прозрачным и обнажил кожу с изъянами от частого курения. Сорок есть сорок. В этом возрасте уже быстро устаешь. У Лауры был вид женщины, которую принудили к неприятной работе, всем своим видом она выказывала недовольство.
