– Алло?
– Добрый день. Это Кинси Милхоун. Мне нужно поговорить с Ре Парсонс.
– Это я и есть. Кто говорит?
– Кинси Милхоун. Я оставляла вам сообщение...
– О, да, вспомнила, – прервала она меня. – Вы по поводу Изабеллы. Я не совсем поняла, что вам нужно.
– Видите ли, пару месяцев назад вы беседовали с Морли Шайном.
– С кем?
– С детективом, который занимался этим делом. К несчастью, у него случился сердечный при...
– Я никогда ни с кем на говорила про Изабеллу.
– Как? Вы не беседовали с Морли? Он работал на адвоката, которого нанял Кеннет Войт.
– В первый раз про это слышу.
– Извините. Наверное, мне дали неточные сведения. Да, я же не объяснила вам, кто я такая. – Я коротко изложила суть дела, которым занимаюсь. – Обещаю, что отниму у вас совсем немного времени. Но нам обязательно надо встретиться.
– У меня сейчас нет ни минуты свободной. Более неудобного момента просто нельзя придумать, – раздраженно проговорила она. – Дело в том, что я – скульптор, через два дня открывается моя выставка. Я вся в делах.
– Может быть, мы выпьем по чашке кофе или по бокалу вина сегодня вечером? В любое удобное для вас время.
– Неужели обязательно сегодня? Нельзя подождать неделю?
– До суда осталось совсем мало времени.
– Простите, может быть, вы найдете мои слова странными, но со времени ее смерти прошло шесть лет. Что бы ни случилось с Дэвидом Барни, ее уже не вернешь. К чему же такая спешка, я не понимаю.
– Если по большому счету, – сказала я, – то в любых наших действиях не так уж много смысла. Как ни старайся, конец один. Да, она умерла, но ее смерть не должна остаться бесследной.
В трубке воцарилось молчание. Я понимала, как ей муторно возвращаться к прошлому, но у меня не было другого выхода. Пришлось нажать.
Она смягчилась и неохотно уступила.
– О Боже! У меня же сегодня еще занятия по рисунку для взрослых. С семи до десяти. Если бы вы заехали в школу, мы могли бы поговорить, пока люди будут рисовать. Это все, что я могу вам предложить.
– Великолепно. Я согласна. Спасибо за помощь.
Она сказала мне, куда ехать: комната десять, вход со двора.
– До встречи.
* * *
Домой я попала в 17.35. На кухне у Генри горел свет. Я прошла черным ходом на его половину, стараясь разглядеть через стеклянную дверь, что там происходит. Генри сидел в своем кресле и потягивал "Джек Дэниел", уткнувшись в газету. На плите варился ужин. Судя по головокружительному запаху, предполагалось нечто с луком и колбасой. Генри отложил газету в сторону: "Входи, входи".
