– Что? – спросил Стас.
Климов молча показал им двойной след шин на грязи и повел к полотну железной дороги. Снова показал им од-печаток шин на влажном боку взлобка у насыпи. Они долго стояли, разглядывая следы.
– А на той стороне путей?
– Там нет, – сказал Климов. – Вот я голову и ломаю: след свежий. Обязательно сегодняшний. Значит, подъехали к самой линии, а потом повернули и обратно? Это для форсу, что ли?
Клыч быстро пошел к лесу. Стас помчался к станционному строению. Климов ждал. Вернулся Клыч.
– Если бы поезд стоял на этом пути, то коляска могла оказаться почти рядом. В двух шагах от него, внизу.
Подошел Стас, ведя железнодорожника.
– На каком пути стоял московский поезд? – спросил Клыч.
– На этом самом, где мы стоим.
– Так… А на коляске к станции кто-нибудь подъезжал, когда московский здесь стоял?
– Кому же подъезжать? У нас и у мельника коляски нет. У нас в Клебани народ небогатый, знаете.
– А в деревнях есть коляски на дутых шинах?
– В селах? Может, и есть. У нас по уезду торговые села. Возницыно вот или другие…
– Значит, вы не видели коляски на дутых шинах?
– Нет.
– Вы давали отправление московскому?
– Да.
– И всех, кто был на станции, разглядели?
– Да кого тут разглядывать. Два калеки, три дворняги…
– Пошли в Совет, – приказал Клыч. – Климов, сгружай Потапыча. Скажи мотористу: пусть едет.
Через полчаса на сельсоветской линейке они уже рысили по пыльному проселку, с двух сторон стиснутому подступившими к самому кювету березами и осинами. Лес гудел вокруг. Сумерки сгущались. Возница, изредка оборачиваясь к седокам, жаловался:
– Нету порядку. Середь ночи вызывают в Совет, говорят: вези! А куда? А может, у меня нету никакой моей возможности? А?
– Ты, дядя, вези. Потом поговорим, – отвечал Клыч. Остальные помалкивали. Минут через сорок услыхали лай собак, потом замелькали огоньки.
– Решетовка, – сказал возница, оборачиваясь. – Дальше я вас, ребята, ни в жисть не повезу. Никакой такой моей возможности нету.
Проехали первую избу за глухим забором. Она стояла у самого леса. Сквозь дощатую ограду не было ничего видно. Потом избы пошли гуще, кое-где палисаднички, кое-где вообще никакой ограды. Сады были не у всех. Но седо, видать, не бедное – много железных и цинковых крыш. У церкви остановились. Рядом с ней над небольшим домиком реял по ветру флаг.
– Совет, – сказал возница. – Так я возвертаюсь, граждане товарищи.
– Вот что, дядя, – внушительно сказал Клыч и сунул к самому лицу возницы удостоверение. – Сиди тут тихо и дуй в сопелку. Ежели исчезнешь, я тебя из гроба выну, понял?
