– Кыш! Кыш, гада! – страшным голосом закричал кандидат биологических наук.
Но белка и ухом не повела. Она спокойно вышелушила очередную шишку и запустила ею в багажник.
– Сбей же ее! Чего стоишь! Кинь чем-нибудь! – завопил Димка, бросаясь к багажнику и прикрывая его собственным телом.
Надо было выручать товарища. Я схватил сук и запустил его в рыжую нахалку. Распушив хвост, белка спланировала на другую ветку. Тут Димка окончательно разъярился, стал хватать все, что ни попадало под руку, и кидать вверх: камни, комья земли, сучья, шишки. Со стороны, наверно, это было странное зрелище: двое взрослых людей преследуют маленькое животное.
– Аль читать не умеете? – раздался рядом голос. – Не велено же дразнить.
Мы разом обернулись. Позади нас стояла старушка в очках с никелированными ободками, держа в руках сетку с двумя пачками сахара, хлебом и банкой каких-то консервов.
– Эх… а еще взрослые люди, а как мальчишки неразумные.
Мы смущенно поднялись с земли, где ползали в поисках метательных предметов.
– Не положено дразнить, – продолжала бабушка в никелированных очках. – Белка – животная нежная. И мать она притом. Давеча у нее котята народились.
– Нежная… мать… котята… – проворчал Димка и полез в багажник за чехлом, а мне пришла в голову идея. Я вызвался помочь старушке донести сетку и таким образом незаметно разузнать, есть ли в поселке свободные комнаты.
Свободных комнат не оказалось.
– И-их, сынок, – сказала Анна Васильевна (старушка оказалась очень общительной, и мы сразу же познакомились). – Раньше-то, бывало, постояльца днем с огнем не сыщешь Раньше-то на море отдыхать ездили, а таперича мода такая пошла – по лесам шастать Все курятники заняты, сынок. Да и домов у нас всего дюжина. Некоторые еще с зимы снимают. Не живут, а плотют. Да и то сказать, воздух у нас – что настойка травяная сорокаградусная. Дышишь и ровно пьяный ходишь. А речка наша…
Чем больше старушка расписывала прелести заповедника, тем сильнее мне хотелось иметь здесь комнату. Впрочем, вскоре выяснилось, что все-таки свободная комната есть. И не где-нибудь, а у самой Анны Васильевны, только комната эта предназначалась для «большого начальства». Вдруг нагрянет нежданно-негаданно начальство, выпьет, закусит, а положить отдохнуть его некуда. Не будет же начальство, как все простые прочие, на траве валяться? Да и дождик, не приведи бог, брызнет. Куда тогда начальству деваться? А комната отличная. Полы сосновые, в окно елки лезут, а когда луна круглая – нет надобности тратиться на электричество. И ко всему прочему телефон на столе стоит. Крутанул диск – и где хочешь очутился, несмотря на то, что, можно сказать, в лесу находишься.
