– Пожалуйста… – Я был немного удивлен.
Женщина подошла к Рису, опустилась возле него на колени и осторожно отвернула бушлат. При свете звезд, почти придвинув лицо к лицу моего сына, она долго и внимательно разглядывала его, потом коснулась лба ладонью…
– Конопатый?
– Конопатый.
Женщина поднялась с колен, машинально отряхнула брюки, потом, вспомнив, опять закрыла лицо Риса бушлатом.
– Пусть спит. Ему тепло…
Я ощутил движение и невольно вздрогнул, увидев рядом с собой бородача. С полминуты назад он, казалось, крепко спал. Теперь у него был совсем не сонный, я бы даже сказал, бодрый вид. На меня он не обратил внимания, словно меня здесь и не было вовсе.
– Ты все-таки пошла за мной. Я же тебя просил.
– Тебя не было слишком долго, – спокойно ответила женщина – Пойдем. Бушлат мы оставим мальчику.
– Да, да, конечно, – торопливо сказал мужчина. Только тут он посмотрел на меня. – Вы извините нас за вторжение.
– Ну, что вы… Мне, право, неловко из-за бушлата.
– А, ерунда…
Они кивнули мне, он взял ее за руку, и вскоре их силуэты растаяли на фоне темного леса, словно они превратились в тени и слились с тенями леса.
Мужчина и женщина ушли уже довольно далеко, как вдруг до меня совершенно отчетливо донесся отрывок их разговора. – …зачем же ты… ушел… ничего не сказал…
– Я пошел гулять… а потом увидел этого мальчика… увидел мальчика…
– Перестань…
– У него и глаза… как…
– Ну, хватит…
– Когда я увидел этого мальчика…
– Тебе вредно…
– Когда я увидел…
– Что же теперь сделаешь…
– Он так похож… И конопатый…
– Что же теперь сделаешь…
Они замолчали. Еще некоторое время были слышны звуки шагов, особенно когда они спускались по крутому берегу к реке, вдоль которой, очевидно, вилась тропинка, но потом умолкли и шаги. Стало совсем тихо. Только едва слышно двигались камыши и где-то очень далеко монотонно гудел, вероятно, тихоходный самолет…
«У них умер сын», – подумал я.
Я повернулся лицом к костру, раздумывая о ночных пришельцах…
Вдруг что-то большое пронеслось возле моей головы, опахнув сильной волной воздуха, и упало в костер…
* * *
Человек подполз к костру, когда тот уже почти погас. Он полз осторожно, как ящерица, не издавая никаких звуков, прислушивался к каждому своему движению. Саперную лопатку он держал в правой руке. Уже пала роса, брюки и рубашка на груди намокли и издавали едва слышные хлюпающие звуки. Животом, локтями, коленями человек чувствовал все неровности холодной земли. Временами его больно кололи сук или камень, но ползущий не чувствовал боли. Он думал о том, что ему предстояло сделать.
