Первое время, когда экспедиция вступила под своды этой темницы, все жили надеждой, что она скоро кончится и тяжелое путешествие прекратится. Но дни шли за днями, а конца лесу все не было. Через две недели экспедиция совершенно обессилела. Типпо-Тип решительно заявил Стэнли, что идти дальше нет никакой возможности и он возвратится, ибо никогда не представлял себе, что путь будет так труден, и теперь вовсе не хочет губить своих людей. А между тем как раз в это время экспедиция, пройдя огромное пространство по сухому пути, вышла на берег реки, которая оказалась продолжением Луалабы и здесь широко разлилась, захватив под свое ложе до 600 саженей в ширину. Не зная, что это за река, Стэнли назвал ее Ливингстон; но затем убедился, что река эта уже имеет географическое название, так как, когда он прошел ее до устья, последнее оказалось известным. Теперь же, стоя на берегу этой великолепной реки, он пришел в отчаянье от отказа Типпо: сделать такое громадное путешествие, продолжавшееся уже два года, перенести такую массу лишений, быть накануне величайших географических открытий – и быть вынужденным возвратиться назад! Нет, он пойдет один, если Типпо-Тип не хочет сопровождать его! Но и собственные люди Стэнли отказывались идти дальше через этот проклятый лес, который чернел по обоим берегам великой реки и конца которого не было видно. Стэнли просил, молил: приводил всевозможные доводы, старался затронуть какую-нибудь струну в душе своих спутников – все напрасно. Да и мудрено было ожидать чего-либо от этих людей, измученных двухлетними странствованиями, потерявших две трети своих товарищей и видевших только одно, – этот странный, непонятный для них человек решил во что бы то ни стало погубить себя и их в неведомом краю. Тогда Стэнли объявил, что он пойдет один вместе со своим белым братом (Пококом), а они пусть бросят его на гибель. Это подействовало. Из толпы выскочил негр и бросился к ногам Стэнли со словами: "Я не боюсь, господин, и пойду с тобою на смерть!" За первым последовал другой, за ним третий, и скоро энтузиазм овладел всеми. Все решили разделить участь отважного предводителя, и даже хладнокровные, своекорыстные арабы были увлечены общим энтузиазмом и оставили свое намерение вернуться. Так нравственная сила одного человека взяла верх над всеми невзгодами, которые африканская природа щедрой рукою сыпала на пути этого человека.
С этого момента Стэнли не отходил от реки. Он разделил экспедицию на два отряда, из которых один плыл по реке, а другой шел берегом, причем оба отряда останавливались вместе для ночлега. Побережные туземцы везде бежали при появлении экспедиции и не было малейшей возможности вступить с ними в какие бы то ни было сношения. Скоро, однако, беглецы стали собираться громадными толпами и нападать на оба отряда – как на шедший по берегу, так и на плывший по реке. К счастью, у туземцев не было огнестрельного оружия, но и стрелы их причиняли немало вреда экспедиции, особенно если принять во внимание то обстоятельство, что они часто были отравлены. В первый раз туземцы сделали нападение на четырнадцати больших лодках, выстроившихся в боевую линию перед стоянкой экспедиции. Стэнли пытался вступить в переговоры с нападавшими, но ответом ему был град отравленных стрел. Стэнли велел дать залп из тридцати ружей; неприятель был отброшен, но снова готовился к нападению. Желая окончить бой с возможно меньшим числом жертв для дикарей, Стэнли решил пробить пулями несколько лодок и тем заставить их удалиться. Он сел с несколькими человеками на "Lady Alice" и выехал на середину реки. Дикари подняли радостный крик, воображая, что теперь они победят пришельцев, и на всех лодках окружили Стэнли. Но скоро меткие выстрелы потопили несколько лодок, заставив экипаж их спасаться вплавь, а остальные лодки обратив в бегство.
