- Прибудут завтра, - успокоил его д'Эюссак. - В отличие от меня, они едут не спеша, любуясь природой и изучая быт ваших подданных. Они очень любознательны.
- Что ж, прекрасно. Немедленно распоряжусь, чтоб им выделили лучшие покои, и…
Последние слова главы Вольных Баронств утонули в диком реве и грохоте, от которого задрожали стены. Все схватились за уши.
- Что это? - напрягая глотку, проорал потрясенный д'Аврильяк.
- «Дети Цветов» прибыли со своим изобретением, - проорал в ответ в державное ухо барон д'Эрвлэ. - Это они вас так приветствуют.
- Действительно сногсшибательная труппа. Господа! У вас уже имеется опыт общения с ней. Есть какое-нибудь средство их слегка утихомирить?
- Только одно, - скорбно сказал д'Эюссак, - гномья водка и много-много пива.
- Часа два они после этого продержатся, - добавил барон де Гремиль, - а потом наступит тишина и их можно будет растаскивать по кроватям. Только не вздумайте отделять артистов от их замечательной аппаратуры. Если они не увидят ее рядом с собой, когда проснутся, то начнут буйствовать.
В честь прибытия во дворец принца Уэльского барон д'Аврильяк закатил грандиозный пир. Оно и неудивительно. Принц был первым лицом королевских кровей, посетившим эти земли. Остальные короли, хоть давно и признали новое государство, не рисковали совать нос в эти некогда взрывоопасные территории, хотя им и докладывали, что в последние годы там царят относительный мир и спокойствие. Они старались ограничиваться поздравлениями и уверениями в любви и дружбе через дипломатическую почту. Они не решались даже открывать там свои посольства, потому что никто из высшей знати не хотел ехать туда по собственной воле, а посылать опального придворного было чревато.
Дворец не шел, конечно, ни в какое сравнение с домом «супруги» принца Уэльского баронессы фон Элъдштайн, но все же в нем было целых четыре этажа и выглядел он довольно солидно и привлекательно. «Детей Цветов» накануне, по совету баронов, накачали гномьей водкой и пивом так, что они мирно дрыхли в отведенных им апартаментах на четвертом этаже вместе со своей аппаратурой, и ничто не мешало барону чествовать вновь прибывшего высокого гостя в огромном зале на первом этаже.
Это были и пир, и бал одновременно. Играла нежная эльфийская музыка, дамы и кавалеры в промежутках между тостами могли свободно встать из-за стола и танцевать. Больше всех усердствовал в этом деле герцог Коттиани. Кажется, не было ни одной дамы, которую бы он не пригласил на танец, не было ни одного мужчины, с которым бы он не провел приятную беседу, подсаживаясь рядом за столом, и все были от него в неописуемом восторге. Особенно дамы. Он так игриво и страстно обнимал их в танце, что принцу Уэльскому пришлось напомнить своему подданному, барону де Брюжжи, о его непосредственных обязанностях.
