Представились все. Жюль закончил объяснения кто есть кто. Алиса Шампанская шагнула к Бурцеву. Улыбнулась приветливо и очаровательно, однако спрятать затаенную грусть так и не смогла:
— Бонжур, мсье Вася!
Голос у ее величества оказался с нежной — на грани интима — хрипотцой.
— Здрасьте, — Бурцев немного обалдел. Надо же! «Мсье Вася»! А сам виноват. Надо было не поясничать, а представляться нормально.
— Д'у венэ ву?
— Спрашивает, откуда ты родом, — подсказал Джеймс.
— Так это… Сам же знаешь — с Руси…
— Же сюи рюс[16] — приблизительно так прозвучал его ответ по‑французски.
Народ благоговейно внимал. Никто не смел вмешиваться в беседу.
— Кель аж авэ ву?
А вот это уже был вопрос личного характера. Как пояснил брави, ее величество изволит интересоваться возрастом собеседника.
— Э‑э‑э…
Ну, и на кой это сдалось королеве? Бурцев замялся, не зная, что и сказать. Минус семьсот с хвостиком лет — вот он, возраст… Именно столько ведь прошло с ненаступившей еще даты его рождения. А королева опять что‑то нежно курлыкала.
— Слышь, Джеймс, спроси, может, она того… по‑немецки понимает?
Джеймс спросил. Королева понимала!
Разговор сразу пошел бойчее.
В общем‑то, все было очень мило, да только обстоятельства не располагали к продолжительной беседе… Бурцев намекнул ее величеству, что время поджимает и он был бы рад поскорее добраться до Палестины.
— Зачем вы направляетесь в Святые земли, мсье Вася? — неожиданно серьезно спросила королева.
Напряженный взгляд немигающих глаз… Алиса Шампанская хотела знать правду и вовремя распознать обман, если собеседник пожелает солгать.
Бурцев всей правды не сказал — долго слишком. Но и лгать не стал.
— У меня… у меня там дела, — уклончиво ответил он, — и кое‑какие личные счеты к Хранителям Гроба.
— Значит, вы следуете не в паломничество, а на битву?
— Да, ваше величество. Можно сказать и так.
— Тогда прошу вас пройти в мою каюту, мсье Вася. Поговорим там. С глазу на глаз. Без свидетелей.
Каютой, тем более королевской, это тесное, низенькое, обитое голой доской помещеньице в кормовой надстройке можно было назвать с большущей натяжкой. Массивный сундук, два грубо сбитых табурета да кусок парусины в полтора метра шириной, подвешенный к балкам наподобие гамака, — вот и весь комфорт. Впрочем, как пояснила Алиса Шампанская, на корабле и это считается неслыханной роскошью. Отдельная каюта, отдельный гамак…
Оказалось, что остальные пассажиры и члены экипажа, включая капитана, ютятся в общих каютах и спят по двое на одном подвесном спальном месте. По крайней мере, так обстояло дело до встречи с пиратами, когда на судне было более многолюдно.
