- Гляди-ка, светает, - сказала Энн, указывая на восток. - Скоро можно будет где-нибудь перекусить.
- Ага! Подумать только - яичница с ветчиной! Они мчались все дальше, продолжая размышлять
о еде. Небо сияло и было очень красивое, с каждой секундой становясь светлей и светлей - от нежно-голубого к серому и, наконец, золотисто-розовому и алому. Словно новенький красный мячик для игры в крикет, выкатилось из-за горизонта солнце, и, освещенные его лучами, деревья казались плоскими и черными, будто резные декорации игрушечного театра.
- До чего красиво!- воскликнула Энн.
- Что? - простонал из-за ее плеча Дик. - Бедный мой желудок! Он у меня пуст, как барабан!
- И у меня, только я стараюсь об этом не думать. Где-то на колокольне пробило пять. Было уже совсем
светло. Пели птицы, и молодые зайчата, сидевшие на шоссе, при виде велосипедистов пускались наутек. Мимо проехал на велосипеде деревенский мальчик и, поравнявшись, прокричал:
- Привет!
Но в домах все еще было тихо и пусто; окна закрыты шторы спущены. А вывески просто-напросто могли свести сума:
Постель и горячие завтраки
Чай с пирожками
Закуски
- Постель... - протянула Энн сонным голосом.
- ...и горячие завтраки! - эхом отозвался ее брат. Он отпустил руль и схватился за ноющую поясницу, чуть не переехав при этом курицу.
Часам к шести утра Дик и Энн окончательно выбились из сил. На опушке леса они остановились и присели на поваленное дерево. Оба продрогли, и было им как-то не по себе.
- Никогда б не подумал, что можно проголодаться еще до обычного часа завтрака! - признался Дик.
- Но ведь обычно мы не гоним всю ночь на велосипедах.
- Да, дело, наверное, в этом.
Энн зевнула.
- А кровати у дядюшки в "Мон Плезире" были отличные.
Дик с сомнением поглядел на лес:
- Едва ли здесь есть ягоды и орехи...
- Ну, если мы застрянем до сентября... Только нет уж, большое спасибо, я не собираюсь тут торчать!
- Ладно! Не вешай носа!
Оба совсем приуныли; будущее уже не казалось столь привлекательным. Дик постарался взять себя в руки.
- Ничего, малыш! Уже десять минут восьмого. Чего-нибудь да раздобудем, если бы даже для этого пришлось дверь взломать.
Еще через милю показалась деревня. Они мчались вниз по склону и видели, как из серых кирпичных труб вьется голубой дымок. Невдалеке стоял опрятный домик под соломенной крышей, а на нем - вывеска. Когда они подъехали, дверь отворилась, и жизнерадостная полная женщина стала подметать порог. Она была настолько толста, что едва умещалась в дверях, а лицо ее походило на огромное румяное яблоко.
