- Да.
- А жить как-то надо, - грустно сказал англичанин. Оуэн разглядывал его с любопытством.
- А что ты делаешь в Уэлсе? Ведь ты англичанин?
Снова тот же испуганный взгляд. Потом, после минутного колебания, мальчик ответил:
- Поклянись, что никому не скажешь. Похоже, ты человек порядочный.
- Клянусь, что никому никогда ничего не скажу. Удираешь от полиции?
- Нет, не совсем. Но если меня словят, то непременно упрячут в тюрьму.
- Ты не очень-то похож на бандита, - засмеялся Оуэн. - Что ты натворил?
- Сбежал от хозяина.
- Ну, это еще не так страшно, а?
- Но я должен был проработать в подмастерьях семь лет. Был заключен контракт, все по форме, как полагается. А если ты нарушаешь контракт, тебя могут отправить в тюрьму. Один мой приятель отсидел месяц в прошлом году.
Оуэн присвистнул:
- Скверно, что и говорить. А потерпеть семь лет ты не мог?
- Вот еще! Кормежка такая, что и свинью бы стошнило. И спать негде. Работа - четырнадцать часов в сутки, а жалованье - дунешь, и нет его. И так все семь лет, представляешь себе?
- От такого и вправду сбежишь. Где это было?
- В Герефорде.
- От самого Герефорда - пешком?
- Да. Погляди на мои ноги. Но я не жалею. Прошлую ночь спал в каком-то грязном сарае, и все равно там уютней, чем у хозяина.
Оуэн поднялся и произнес своим певучим валлийским говорком:
- Пора двигаться. Меня зовут Оуэн Гриффитс. Пойдем вместе?
- Давай. А меня - Том Стоун. Кстати, я... ты извини, что я обозвал тебя "грязным валлийцем".
Оуэн улыбнулся.
- И я зря обругал тебя вором. Когда человек подыхает с голоду, разве он вор, если даже и украдет? Вот если этакий жирный и краснорожий жрет яичницу с бараниной, когда ему уже и в глотку не лезет, он и есть настоящий ворюга.
- То же самое и я говорю! Представляешь себе - толстобрюхий судья отправляет в тюрьму человека только за то, что он стащил полбулки хлеба! А сам сидит за обедом часа три, потому что быстрее такой обед не съешь. И при этом считает себя честным.
Разговаривая, ребята шли через плоскогорье и вскоре достигли вершины, с которой им открылся вид на угольные долины Южного Уэлса.
В те дни большая промышленность еще не стала по-настоящему "большой". Поселки горняков - дымные, черные, страшные - еще не расползлись по всем долинам, еще не истребили их красоты.
Пирамиды над шахтами и дома вокруг них пока еще казались только черными оспинами на зелени равнин. Живые деревья еще шелестели листьями, птицы еще распевали в кустах, и горные потоки еще низвергались водопадами и растекались озерами - тогда еще в них можно было купаться.
