- Это французская песня? Да? - спросил он. - Ее пели солдаты Бонапарта, когда шли в бой?
- Верно. Они сделали ее военной песней - к несчастью для себя. А сначала это была песня трудового люда, песня революции. Она звала в бой, но не против англичан или австрийцев, а против собственных хозяев да против иноземных королей, которые им помогали.
И, закончив "Марсельезу", Таппер рассказал историю песни. И про то, как французский народ восстал, сбросил своих владык и как владыки соседних стран, боясь за собственную шкуру, страшась собственных народов, ополчились против молодой республики, чтобы вновь посадить на престол короля.
- Какая подлость! - воскликнул Оуэн. - И кто победил?
- Видишь ли, французы вышвырнули завоевателей, но заодно выкинули и то, чего добились с таким трудом. Им надо было навсегда разделаться с правителями, а они позволили Бонапарту стать императором. Где империя, там война. Так оно и вышло. Миллионы французов, русских, немцев, англичан были убиты или искалечены, прежде чем удалось избавиться от императора, А теперь - что делать! - у них снова король.
- Что императоры, что короли - мало в них проку,- произнес Том глубокомысленно.
- Да и в королевах не больше, - добавил Оуэн, вспомнив про маленькую девочку, которая, как считалось, правила Великобританией.
- Браво! - захохотал Таппер. - Я вижу, из вас обоих получатся славные республиканцы.
В полдень остановились у маленькой таверны. Столы и стулья были выставлены в этот солнечный день прямо на дорогу. Таппер потребовал пива, чтобы "выпить, - как он выразился, - за новое содружество!"
Хозяин харчевни обрадовался, увидев их. Он тихо переговорил с аптекарем, и тот вручил ему большой запечатанный пакет, в котором, судя по его форме, лежали какие-то бумаги или книги.
- Вот и отлично, доктор! - сказал хозяин с ухмылкой. - Уверен, что мальчишки скоро выучатся вашим рецептам...
Затем он вдруг исчез в доме, пряча пакет под полой. В ту же секунду Оуэн заметил на дороге всадника. Он-то, должно быть, и спугнул хозяина гостиницы.
Незнакомец оказался довольно полным мужчиной средних лет. Его лицо в красных прожилках ясно говорило, что он любит поесть и выпить, что он больше трудится ртом и брюхом, чем руками. Судя по одежде, это был богатый землевладелец. Великолепный конь под ним свидетельствовал о большом достатке его хозяина.
- Ты опять здесь, господин шарлатан! - грубо пробасил он, осаживая жеребца перед самым столом.
