Хреса покачал из стороны в сторону огромной клешней, этот жест я бы приравнял к утвердительному кивку, хотя внешне он больше походил на уклонение от ответа.
– Мы не оседлые, - согласился он. - Нам трудно понять, как люди ощущают, что им принадлежат какие-то вещи. Например, можно ли считать своим кусок земли? Я много раз слышал, как ты называешь долину «своей», хотя ее создал не ты. Ональби считают своим только то, что они сделали. Не ты создал долину, а природа; но ты называешь ее своей, хотя даже по вашим меркам она принадлежит ональби. Как она может быть твоей, когда она наша? Я могу понять твое отношение к глинобитной хижине. Ты ее построил. Она твоя. Но про долину я не понимаю.
Мне оставалось только пожать плечами в надежде, что Хреса правильно оценит этот жест.
– Согласен. То, что ты говоришь, верно. Я подумаю об этом и отвечу тебе в следующий раз, когда заберусь сюда повидаться с тобой.
Хреса положил устрашающую клешню рядом с моим бедром. Я не вздрогнул, это был жест сродни тому, когда кладут руку на плечо.
– Пожалуйста, сделай так, чтобы забраться сюда поскорее. Я буду ждать твоего ответа.
Спускаясь к хижине, я ощутил первое дуновение холодного ветра. Мне почудилось, что это прикосновение Старухи с косой.
Проснувшись на следующее утро, я увидел, что землю покрывает трех-четырехсантиметровый слой снега. Большие пухлые хлопья падали ровно, ветер почти не относил их. Я водрузил на место дверь, которую соорудил из веток, обмазанных глиной, и принялся раздувать угольки, оставшиеся от вчерашнего костра. Огонь надо было развести не слишком слабый, иначе он не давал достаточно тепла, но и не слишком большой, иначе он заполнял куполообразную хижину дымом, от которого слезились глаза, и приходилось время от времени выбегать наружу прочистить легкие. Когда мне удавалось добиться нужной величины пламени, дым поднимался вверх легкой струйкой и выходил через круглое отверстие в крыше.
Услышав шаги Роналда Хикока за дверью, я удивился, потому что ждал его не раньше, чем через день-другой.
– Тук-тук, - произнес он.
– Входи.
– Как это сделать… толкнуть внутрь?
Я подошел и отставил дверь в сторону. Прежде чем я успел пристроить ее на место, впустив Хикока, внутрь ворвались холодный воздух и снег.
– Спасибо, - пробормотал он, неудобно согнувшись и стараясь не наступить в огонь. Он тяжело уселся. - Я принес тебе второе одеяло. Подумал, может быть, оно тебе понадобится - ведь снег и все прочее.
