Джинни добралась до своей машины, проверила ее на безопасность и открыла дверь.
– Мое оборудование для производства детей в наилучшей форме именно сейчас, – объявила она и уселась в машину. – Каждую минуту оно будет работать все хуже и хуже.
Она закрыла дверь – правда, закрыла тихо, не хлопнула.
Я сел с другой стороны и пристегнулся.
– Для того чтобы ухудшение стало заметным, должно пройти несколько десятков лет, – благоразумно заметил я. – Возможно, твоя аппаратура для производства детишек и вправду сегодня пребывает в оптимальной форме – но вот мой агрегат для выращивания и воспитания детей пока даже не работает.
– И что?
– Джинни, ты что, всерьез предлагаешь вырастить нашего необыкновенного и одаренного ребенка в кредит?
Мы оба питали необычайное отвращение к долгам. Сироты большую часть своего детства кому-то что-то должны – и этот долг невозможно вернуть.
– По-моему, тут никто никому серьезных предложений не делает, – язвительно выговорила Джинни.
Похоже, разгулялся гормональный ураган. Давным-давно все ураганы называли женскими именами. На Ганимеде женскими именами до сих пор называли все землетрясения.
– Послушай…
Она слушать не стала.
– "Сильвер"[3], домой. Торопиться не надо.
Машина ответила:
– Хорошо, Джинни, – и ожила, готовясь к старту. Как всегда, я гадал, почему она так назвала машину.
Уж если выбирать вещество, почему не выбрать водород? В протоколе адреса я не заметил никаких изменений. Несмотря на низкий приоритет, долго ждать нам не пришлось, поскольку пока больше никто не ушел с выпускного бала, а до часа пик было еще далеко; "Сильвер" почти сразу поднялся над стоянкой и вошёл в систему почти что как по маслу. Было не поздно, и большая часть транспорта летела в противоположном направлении, к центру Ванкувера. Как только машина набрала скорость, Джинни затемнила окна, повернула свое сиденье ко мне и сложила руки на груди. Уверен, по чистой случайности мое внимание привлекло то, что находилось чуть выше ее рук. Я тоже верю в Зубную Фею[4].
– Извини, я тебя прервала, – сказала Джинни.
Она выглядела просто потрясающе. Ее бальное платье скорее было похоже на волшебные чары, чем на одежду. И мягкий теплый свет в салоне машины ей был очень к лицу. Ясное дело – ведь это была ее машина.
Вот черт! Мне хотелось жениться на ней почти так отчаянно, как ей хотелось выйти за меня замуж. Я смотрел на нее – и задыхался от страсти. Всем сердцем и не впервые мне захотелось, чтобы мы сумели вернуться в то время, когда неженатые пары могли открыто жить вместе. Говорили, будто бы в то время было невозможно стабильное общество. Но даже если те, кто утверждал подобное, были правы на все сто, что такого распрекрасного в этом самом стабильном обществе?
