В этот момент Бобо швырнул трубку. Он свирепо посмотрел на Морриса и Кваме и пролаял:
– Пусть этот грязный ниггер убирается вон. Maledetto! Черт бы их всех побрал, психов чокнутых!
Моррис был в шоке. Если ему порой и случалось подозревать, что другие расы стоят ниже в своем развитии, он никогда не позволил бы себе высказать подобные мысли вслух.
– Вон отсюда! – повторил Бобо.
– Но почему? Пусть остается. Вообще-то теперь, когда синьора Тревизан скончалась, и я становлюсь, хм, полноправным партнером, я решил сделать Кваме своим личным помощником.
Бобо так и вытаращился. Вот бы, подумал Моррис, все старшие братья уродца перемерли в одночасье, и мозгляк отправился бы командовать куриной империей предка. Он бы со своими птичьими глазами-бусинками очень недурственно гляделся в роли главного петуха.
– По правде говоря, я считаю расизм дурным тоном.
– Я сказал, чтобы этот негр выметался из офиса и вообще с завода!
Кваме был в замешательстве.
– Не волнуйся, просто обожди за дверью, – успокоил его Моррис. – Я скоро выйду.
Как только долговязая фигура Кваме скрылась с глаз, снаружи снова раздался истерический лай.
– Прямо взбесился, – пробормотал Моррис, но если и была в его словах некая двусмысленность, то Бобо ее не заметил.
– Ты тоже убирайся. Слышишь? Вы-ме-тай-ся!
Сдается, сопляк постарался как следует накрутить себя перед встречей. – Бобо весь кипел от ярости и в то же время дрожал, как на морозе. Возможно, он был сконфужен оттого, что не ночевал дома, – а это, интересно, к чему бы? Однако прежде всего чертовски странно. С решительным видом Моррис уселся за соседний стол и попробовал собраться с мыслями. Антонелла ошиблась насчет завещания? Может такое быть? Или Цыплак успел уничтожить документ и сочинить другой, по которому он получал все и имел полное право выкинуть Морриса на улицу. Но такой поворот уж слишком походил бы на мелодраму из прошлого века.
– Расскажи, что стряслось, – попросил он примирительным тоном.
Бобо опять вылупился на него. Их взгляды встретились – невинный взор отлично выспавшегося Морриса с покрасневшими глазками Бобо. Моррис стало даже жаль зятя, ладно, он простит ему все, как только разберется с этим недоразумением. Бобо разинул рот, но явно не находил слов. Может, от смущения?
Моррис заговорил еще спокойнее:
– Просто объясни мне, почему ты уволил ночную смену. Они что-нибудь натворили?
Бобо набрал воздуха.
– Тебе придется уйти из компании, – выдавил он. – Я по горло сыт твоими бреднями. Буду очень признателен, если ты сейчас выйдешь и закроешь за собой дверь.
