– Кто?
– Только вчера приехала к мужу из Москвы и уже яблони рубит.
– Зачем?
– Хочет эту… – казак поставил на раколовку обе ладони рядом, – аллею сделать.
Теперь Греков уже вспомнил, что к главному инженеру правобережного района Клепикову приехала из Москвы жена и почему-то решила поселиться не на правом берегу, где их давно ожидал коттедж, а в центральном поселке.
– А яблоки уже с детский кулачок, – добавил казак.
– Хорошо, я скажу коменданту, – вставая с лавки, пообещал Греков.
К тому времени и раколовку казак уже доплел. Запрятав конец последнего прутика, он поставил ее на лавку.
– А это вашему Алеше. Из него должен добрый рыбак выйти. – Он указал на сверкающее ниже плотины плечо Дона. – Целыми днями со своим дружком с удочками сидят. – И вдруг испуганно пояснил: – Вы не подумайте, что я вас задобрить хочу, мне тут все равно скучновато было вас дожидаться.
В эту минуту в калитке показался вооруженный удочками Алеша.
– Стефан Федорович, миленький!
Он взял глянцевито-зеленую раколовку и прижал ее к груди. Казак, улыбаясь, смотрел на него…
С главным инженером правобережного района Клепиковым Греков сидел за одним столиком на летучке у Автономова и потом через полчаса вместе вышел из управления.
– Вас, Кузьма Константинович, можно поздравить с окончанием холостяцкой жизни, – сказал ему Греков.
– Ну да, ну да! – думая о чем-то своем, рассеянно отвечал Клепиков.
– Надеюсь, вашей жене понравился ваш коттедж.
Тут же Греков и пожалел о своих словах. Инженер Клепиков, этот грозный для своих подчиненных человек и один из тех гидростроителей, чьим мнением дорожил сам Автономов, вдруг затравленно взглянул на него снизу вверх, как мальчишка побагровел и, опустив голову, быстро пошел вперед, обходя Грекова. В раскаянии Греков окликнул его:
– Кузьма Константинович!
Но тот не оглянулся. Маленький и тщедушный, он подпрыгивающей походкой почти бегом удалялся по той самой улице, в конце которой среди других чакановых крыш виднелась крыша старого казачьего куреня, облюбованного его только что приехавшей из Москвы супругой.
Он открыл калитку во двор, когда сражение ее за свои права с бывшим владельцем старого яблоневого сада вступило в решающую фазу. Лилия Андреевна, его супруга, в решительной позе стояла у большой яблони с топориком в руке, спрашивая у бывшего хозяина этого сада, который загораживал от нее яблоню:
– Разве вам не уплачено за каждую фруктовую единицу?
– Чего? – переспрашивал он, растопыривая руки, стараясь и не прикоснуться к ней, и не допустить до яблони.
