– Так и сказал?
– Слово в слово.
Уже собираясь уезжать, Греков стыдливо вспомнил:
– Вы, Федор Иванович, не дадите мне на время ту монету?
Федор Иванович удивился:
– Какую монету?
– Из того горшка, что у вас на шкафу, – приглаживая ладонью волосы, пояснил Греков. – Понимаете, имел я неосторожность проговориться об этих монетах Танюшке, и она мне теперь покоя не дает. Всего на три-четыре дня, пока ей надоест, – заверил Греков.
– Можете хоть на три недели, – улыбаясь, сказал Федор Иванович, запуская руку в горшок, вымытый гидромеханизаторами из-под яра. – Если она полтысячи лет в сохранности пролежала в этом ropinV ке, можно быть уверенным, что в ручонках у вашей Танюши с нею ничего не случится. Успеет еще належаться под стеклом в музее.
Древняя, черная от времени монета заняла почти всю ладонь Цымлова.
– Чего только не находят теперь у нас на объектах, – передавая ее Грекову, сказал Федор Иванович. – Как-то взглянул на свой стол в конторе и даже вздрогнул: хазарский пестик от ступки, кузнечный молоток черт знает какой давности, казачье стремя, кулацкий обрез, орден Отечественной войны второй степени…
– Почему же вздрогнул? – глуховато спросил Греков.
– Как вам сказать… Лежали они в одном и том же песочке, хоть и на разной глубине. Теперь бы этот древний кузнец посмотрел, какими мы молоточками забиваем шпунты. И в чьих только руках она не была, а теперь окажется у вашей Танюши.
– И попросить она умеет так, что не отказать, – берясь за шляпу, виновато сказал Греков.
В этот момент Галина Алексеевна, появляясь в фартуке из кухни, преградила ему путь.
– Нет, Василий Гаврилович, уж теперь-то я вас не отпущу, – сказала она, отбирая у него шляпу. – В прошлый раз вы сбежали самым позорным образом, и теперь я дам вам амнистию не прежде, чем вы попробуете моего пирога. Да, да, я видела, как приехала ваша машина к конторе, и спекла его специально для вас. Израсходовала полкило муки и почти столько же дефицитного масла. Вы меня ввели в убыток, вы его и съедите.
Греков взмолился:
– В следующий раз, Галина Алексеевна, я съем два пирога, а теперь мне нужно к Автономову, а к двенадцати на пристань.
– В полночь? – недоверчиво спросила Галина Алексеевна.
– Из Ростова только один ходит пароход.
– Опять какое-нибудь начальство встречать?
– На этот раз, Галина Алексеевна, я встречаю сына.
Перед этим доводом она отступила. Но шляпу вернула ему не прежде чем он согласился на ее ультиматум.
– В таком случае вы возьмете пирог с собой и съедите его дома по случаю приезда сына.
