Нападавшие предпочли скрыться, а Салим, оставив на месте лошадь, снова вернулся в дом отца. Когда он появился на пороге с окровавленной рукой, все вскочили с мест. Нахва зажала рот рукой, чтобы не закричать, а из глаз сестры Салима от испуга покатились слезы. Мать Салима принялась тут же осматривать рану. Она закатала Салиму рукав и немного успокоилась, найдя рану не такой уж опасной.
– Ничего, сынок, ничего, чуть-чуть задело, – один только отец Салима сохранил невозмутимость. Он направился к огню, на котором разогревал молоко, и стал копаться там в головешках.
– Как-то напало на нас одно племя, и я сразился, будучи пешим, на копьях с всадником. Ударил он меня копьем в грудь, а когда я повалился на землю, кричит: «Хватайся за что-нибудь!»
Ухватился я рукой за ближайший куст, и тогда он выдернул копье. Такая дыра осталась, мать твоя знает. Вот, сынок, – он протянул горстку золы на сковородке для обжаривания кофе, – приложи-ка к ране.
Салим приложил золу к ране, а Нахва с матерью помогли ее забинтовать.
Стали расспрашивать, кто же на него напал.
– Их было трое, – стал рассказывать Салим. – Одного я серьезно ранил в плечо, а второго, думаю, ранил неопасно. Зато угодил ему в руку, в которой он держал саблю, поэтому они и бросились бежать. Все были с закрытыми лицами, но мне показалось, что одного я узнал.
– И кто же это? – спросила Нахва так, словно сразу же подумала на Иезекиля.
– Лучше всего увидел его глаза, – ответил Салим и принялся их описывать.
– Кажется, я догадываюсь, кто это, – сказала Нахва.
– Наверняка он, – шепнул Салим, склонив к ней голову.
Родителям Салима тоже не терпелось узнать, но Салим, не сказав ни слова, вышел, сел на коня и ускакал к своим друзьям.
***
На следующий день после полудня Иезекиль попросил о встрече с Нахвой. Стал расспрашивать ее о всяких мелочах, о том, как лучше устроить свадебное гуляние, о том, кто скажет непокорным, что он, Иезекиль, простил их, и всякое другое.
Иезекиль вел себя так, словно ничего не произошло. Он спрашивал, кого бы лучше послать к непокорным, и заверял, что с того момента, как посланец отправится к ним, повеление его о прощении будет считаться в силе. Но Нахве сразу же стало понятно, что пришел он сюда, стараясь отвести от себя подозрения. Ведь сделать невозможным собрание в доме Салима можно было только одним способом – убив Салима.
Когда, закончив разговор, Иезекиль собрался уходить, Нахва нарочно вышла немного его проводить. И как только подвернулась такая возможность, взяла его за руку в том месте, которое указал Салим, и крепко ее сжала.
