Снаркс содрогнулся, ужаснувшись, по-видимому, одной мысли о подобном. Я с тревогой приглядывался к нашему зеленому спутнику. Его непревзойденные познания в делах и обычаях Голоадии оказали нам неоценимую помощь в сражениях с демонами. Быть может, и в речах маленького человечка ему послышалась скрытая угроза?
Шепотом я спросил у демона, в чем дело.
Снаркс взглянул на меня, и в глазах его была мука. Его и без того зеленое лицо приобрело еще более нездоровый зеленый оттенок.
– Ты знаешь, – прерывисто зашептал он, – хотя меня выгнали из Голоадии, ибо я не могу говорить ничего, кроме правды, с тех самых пор, как демоны-политики напугали мою мать, когда она была еще мною беременна, я уже почти смирился со своей судьбой – вечно скитаться по миру, полному врагов моего народа, готовых убить меня, как только увидят. Но все же… все же… – Снаркс подавил всхлип. – Это для меня слишком! Может, меня и выгнали из Голоадии… но все же у меня есть свои принципы. Он такой, такой… – Снаркс поперхнулся, – такой… сладенький!
Я перевел взгляд на брауни. Мне было понятно, что имеет в виду демон. Было что-то приторное в этом человечишке, его прыжках, ужимках и неумеренных похвалах народу брауни.
– Где же теперь эти феи, позвольте вас спросить? – продолжал разглагольствовать он. – Думаете, они ничего не знают о голоадских планах по захвату этих земель? Как бы не так: феям тут же все становится известно, как только нога какого-нибудь демона ступает на землю этого королевства. Так что же они делают? Да ничего! Они испугались! Они спрятались! Настало время брауни, говорю я вам! Мы больше не будем прятаться. Мы останемся здесь и покажем этим демонам и всем остальным, что мы здесь и что мы будем здесь всегда! Феи и брауни, как же!
– В самом деле, – ответил Эбенезум. – Звучит вполне убедительно.
– Вообще-то, – просиял брауни, – я вот за чем пришел. Только что я повстречал в лесу одну молодую особу, которая просила передать вам что-то важное.
– Молодую особу? – переспросил я.
– Да, да, по-моему, ее зовут как-то на «Н». «Н» или «М». – Брауни тряхнул головой. – В моем способе передвижения много хорошего: он незаменим, когда нужно спешить. Но, надо признать, голова от этих взрывов идет кругом.
– На «Н»? – продолжал расспрашивать я. – Ее зовут Нори?
Неужели это правда? Неужели моя любимая ищет нас? О, смею ли я надеяться, что она ни минуты больше не может жить без меня?
– А может быть, и на «С». Прошу прощения. Это все из-за звона в ушах, знаете ли. Но я уверен, что ее имя начинается с одной из этих букв – «Н», «М» или «С». Только с одной из этих, и ни с какой больше.
