Только сейчас Виноградов заметил нечто отдаленно напоминающее человеческое тело: руки, сцепленные канатом, бесформенный шар без лица, клочья черной от крови одежды. Видимо, человека, привязанного за боевой машиной, волокли через все село. И дороги не выбирали…
– Ну вы… вообще! Чего я тут фильтровать буду? – возмутился виноградовский собеседник.
– Он, сучонок, головного моего из «мухи» подпалил, так двое насмерть сразу… Леха и Саня! Потом, пока вы курили, еще бойца зацепил, слава Богу, затвор перекосило. – «Краповый» не то чтобы оправдывался, он просто докладывал, что к чему.
– Что, сразу на месте кончить не могли? Гуманисты…
– Сам ты… – хотел обидеться здоровяк, но плеснула над ухом короткая очередь: – Стоять! Стоять, сука!
– На землю! Мать вашу…
– Бля, я кому сказал!
Теперь уже врезал из автомата спецназовец – над самыми головами.
– Назад! Не двигаться!
Виноградов не мог толком видеть, что происходит, – колеса и крашеный бок бронетранспортера загораживали обзор. Он только понял, что женщины, разглядевшие то, что осталось от их односельчанина, бросились, смяв оцепление автоматчиков, к телу…
– Муд-дак! – сплюнул под ноги «краповому» подполковник с крылатым грифоном на черной нашивке. – Мальчишка…
Появился он уже после того, как на площади был восстановлен относительный порядок: все трупы – два женских, мужской и ребенка лет четырех – удалось загрузить и отправить с оказией до мечети, задержанных отфильтровали и спрятали в более-менее огороженное пространство, а остальные, кто мог, рассеялись сами – спасать догорающее имущество и собственные жизни. Раненого солдата внутренних войск перевязали на месте и пообещали сгноить в дисбате, если кому-нибудь когда-нибудь…
Здоровенный разведчик стоял перед старшим по званию, виновато вздыхая и вглядываясь в разбитые носищи десантных ботинок.
– А чего? Так получилось…
– Молчи уж! Головорез.
– А чего? Он же Леху! И Саню… Ранил потом одного…
– Пошел отсюда – бе-е-гом! Чтоб я тебя не видел до возвращения.
Разобравшись со вверенным личным составом, подполковник решил побеседовать с собровцем. Подошел к крылечку, жестом разрешил не вставать.
– Ну? Что скажете?
Недавний собеседник Виноградова пожал плечами:
– Бывает… Мудак, одно слово.
– Ну вы же понимаете…
– Понимаю. – Что такое терять сослуживцев, офицер специального отряда бы строго реагирования РУОП знал. Поэтому успокоил: – Я ничего не видел. Бумаги я составлял. На соседней улице.
– Спасибо! – с чувством пожал ему руку подполковник. – А то сам знаешь, пацаны еще… А тот мент, который сейчас на грузовике уехал?
