– Хм, - Русов не нашел, что сказать, и стал заполнять таможенную декларацию.
Тут затруднения вызвал вопрос: был ли кто на ферме или ранчо вне пределов США (название страны, похоже, не изменилось) в течение последних 30 дней? Русов с Сирином посоветовались и, решив, что окрестности Кандалы на ранчо походят мало, написали «нет».
На следующий вопрос - есть ли у кого сумма, превышающая 500 000 долларов? - тоже с чистой совестью ответили «нет».
Зато вопрос о приобретенных за границей вещах озадачил Русова.
– По-моему, у нас все заграничное: и одежда, и пожитки в машине. Неужели все надо указывать?
Он объяснил проблему Салли. Бедная девушка опять стала елозить карандашиком по дисплею, и наконец отыскала вариант ответа для иностранцев.
– Миша, - сделал открытие Русов, корпя над двумя декларациями сразу. - Да у них тут бюрократия похуже нашей!
Наконец бумаги были оформлены, и оба снова предстали пред очи мэра. Хелен устало улыбнулась:
– Все устроено, мне даже не пришлось звонить самой. О вас сообщили по радио, и я получила с десяток звонков. Восемь человек предложили погостить у них. Двое сочли более подходящим местом городскую тюрьму. Я решила, что вы предпочтете первое…
Она снова улыбнулась, хотя не так весело, и продолжала:
– Две пожилых леди не откажутся от помощи по дому, а один скучающий джентльмен хочет увидеть живого русского. Кто из вас лучше справится с ремонтом?
– Я! - просиял Сирин.
– Тогда поедете со мной. А вы, - она глянула на Русова, - подождите внизу. За вами приедут.
На этом аудиенция закончилась. Приятели спустились в холл, забрали свои пожитки, оставленные шерифом, и вышли на крыльцо. Сирин вытер лоб и мрачно сказал:
– Кажется, обошлось. Я уж думал, нас ждет кутузка. То ли ты ей понравился, то ли из-за твоей матери за нас вступилась… А про бойню на базе никому не рассказывай, темное это дело. Говори, что я пригласил тебя переводчиком. Или заставил лететь под дулом пистолета, как хочешь.
Зафырчал мотор, и к крыльцу подкатил большой черный автомобиль, за рулем сидела сама Хелен. Она поманила Сирина, тот вздохнул и, сунув на прощание Русову руку, скрылся в машине.
Они уехали, Русов остался один.
Солнце скрылось за перламутровыми облаками на горизонте, потемнела зелень деревьев, ярче забелели стены.
Русову почувствовал себя одиноко: всю жизнь провел в Кандале, и вдруг чужой город, чужая страна, вообще другой край Земли… Вдобавок мучил голод - подошел час, когда пора было отправляться на ужин в переполненную столовую отцовского дома. Хотя в Кандале давно уже ночь…
