Неизвестно, было ли первое каким-то образом связано со вторым, но станичный сбор в Аксайской, по словам партизан, проходивший с необыкновенным подъемом, постановил сформировать две пешие и одну конную сотню для борьбы с большевиками. Молва принесла: у Большого Лога станичники порубили карательный отряд красных, состоявший из латышей и матросов.
* * *
«В общей своей массе настроения казачества мало чем отличались от настроений российского крестьянства. Не испытав еще на своей шее „прелестей” большевистского управления и не получив ничего от „корниловщины”, казаки больше всего боялись ввязываться в междоусобную распрю.
Как правило, слушая агитаторов с обеих сторон и соглашаясь с ними, станичники применяли тактику депутаций.
Депутаты часто были навеселе и в чрезвычайно воинственном настроении. После долгих заверений в лояльности и изложения различных стратегических соображений, как правило, следовали просьбы о помощи финансовой, боеприпасами и амуницией. Когда же на другой день в станицу приезжали представители какого-нибудь командования, то оказывалось, что никого собрать нельзя, и сами депутаты беспомощно разводили руками и ругали мифический Круг, который их посылал. На том дело и кончалось, пока большевикам это не надоело. А, как известно, налетевший шквал суров и беспощаден: в его стихии гибнут или властвуют, а иное он обращает в человеческую пыль…»
Из дневников очевидца
На вопросы дядьки Макара, казака, принявшего их на постой: «Куды вы, хлопцы, тепереча приписаны?» или «А кто у вас атаманит?» Лиходедов отвечал, что ротмистр Сорокин велел им пока отсыпаться, а после того как в штабе разберутся со стратегией, обещал поставить их на довольствие в команду связных.
– Значится, вы при штабе будете, – с видом знатока подытожил дядька Макар.
Слышавший это Фома Егорыч одобрительно кивнул:
– Оно и правильно, нехай хлопчики под присмотром ходют – под пули завсегда успеют. Да и сытнее там.
Сорокин пришел только на следующий день, в обед. Ротмистр был необычайно серьезен. Поздоровавшись со стариками, он на их вопросы ответил, что пока приговорили двигаться к Зимовникам. Затем сухо бросил партизанам:
– Одевайтесь. Собираться по-походному.
Ребята молча собрали нехитрые пожитки, взяли винтовки и, попрощавшись с казаками-ветеранами, вышли на улицу. Старик Семилетов всех важно перекрестил, а Фома Егорыч с напускной строгостью погрозил клюкой:
– Смотрите, Шурку вашего не забижайте, а не то я вас!…
