– Вы скажитесь, вашбродия, кады ждать, – поинтересовался дворник, – а то ить мне стенку разбирать.
– Пока не знаем. Как будет приказ, сообщим. А пока вот тебе от хозяина, за службу.
– Премного, премного благодарен! Рад стараться! – принялся раскланиваться дворник. – Уж как я радый, что большаков побили… Они меня, ироды, тут на вечные мучения обрекли. Самогон весь, что был, вылакали и сожрали все подчистую. Чуть голубков ваших не сварили… Однако я уговорил!
– Ладно прибедняться, Степан. Тебе на это дело столько провианту отвалили, что полк краснопузых накормить можно, – посмеялся первый офицер, закрывая голубятню и слезая вниз. – Котов, примите клетку!
Как только посетители зашли в дом (на этот раз в половину квартального дворника), Женька быстренько, как кошка, спустился с крыши. Все еще торчащая у сараев бабка стала жаловаться на дворника, во время оккупации прислуживавшего «краснюкам».
– Он им провизию доставал, – говорила она. – Жрали всю дорогу в три горла, все пьяные. А мы пустые щи хлебали. Снега зимой у него не допросишься, не то что голубка на суп.
– Вот что, бабуся, – решил Денисов. – Места у вас для постоя и впрямь маловато, но дворника мы вашего будем иметь в виду. Там у него подозрительные типы гостят, похожие на офицеров. – Женька сделал страшные глаза. – Может, это красные шпионы за едой к нему ходят? Приглядывайте тут.
Бабка понимающе затрясла головой:
– Усе поняла сынок, проследю. Поделом ему будет, аспиду.
Потирая сморщенные руки и бормоча на ходу проклятия, она зашаркала в свою пристройку.
– Чего так долго? – возмутились друзья, когда Денисов уселся на козлы.
Женька воровато огляделся и дернул вожжи:
– Но, черти! Дуем отсюда, могикане! Кажись, мы сворованное нашли!
Валерьян Ступичев прекрасно понимал, что затеряться среди казаков еще труднее, чем остаться незамеченным, разгуливая по Новочеркасску в полковничьих погонах. Все станичники-однополчане знали друг друга. Поэтому приходилось или держаться особняком, играя роль пешего вестового, или при встрече с казаками одной станицы называться уроженцем другой, дальней. Выясняя, откуда интересующиеся, Ступичев называл то Мечетинскую, то Егорлыкскую, а то и Маныческую. Один раз он чуть было не попался – перед Атаманским дворцом. Какой-то вахмистр, когда он сказался мечетинским, повел его в сборную колонну полка Климова: «Давай, шевелись! Вон ваши рядом с нашими стоят!»
Но, на счастье, вахмистра кто-то окликнул, и Ступичев, козырнув, отошел в сторону. Это было в полдень следующего дня после взятия города. Всю ночь и наступившее утро пришлось провести в разрушенном снарядами доме в переулке у Крещенского спуска.
