– Подонки… ублюдки… христопродавцы! Думаете, хитрее всех…
Барашков и Мельников удивленно застыли.
– Леха, ты чего?
Лиходедов посмотрел на их вытянувшиеся лица, и только тогда понял, что говорит сам с собой. Тогда он выпрямился и рубанул тоном, не терпящим возражений:
– Закопаем груз, и в Аксайскую. Церемониться не будем – никому никакой пощады.
Новое место выбрали неподалеку, на дне соседней балки. Схрон укрывал частый кустарник, росший вокруг вяло сочащегося ручейка. Работали по очереди, парами, в свете луны и факела, переводя дух в карауле. По площади яма получилась, как две могилы, только глубиной вполовину мельче. Умаялись страшно. Под конец с непривычки заболели спины и заныли предплечья, а ладони вздулись кровавыми пузырями. Но Мельников пытался шутить:
– Теперь нас точно от пролетариев не отличить, колотить их в гроб, – трудовые мозоли и грязь под ногтями мы себе надолго обеспечили.
– Слушай, Леха, – спросил он в очередной передых, – а чего ты так взбесился недавно? Ящик-то этот где-то по дороге осел, без нас, так-разэтак. Тут его точно не было.
– Понимаешь Серега, мне так обидно стало… Это все романтические книжные представления. Сначала воображаешь себе грозного, изворотливого, матерого врага, у которого свои, хоть и черные, но серьезные цели. И вдруг он превращается в жулика, умыкнувшего на базаре кошелек. И спрашивается тогда, какого хрена мы с Барашковым делали у красных в Ростове, выискивая немецкий след? На черта нам этот след? Каково мне умирать за этот груз, если я даже не знаю, что там?
– А давай посмотрим? – предложил Мельников. – Наплевать. – И, не дожидаясь ответа, сорвал пломбу с одного из ящиков.
Под деревянной крышкой оказался короб-сейф с кодовым замком.
– Вот зараза, – разочарованно плюнул Серега, – а я как раз ключи дома забыл!
– Вы чего там? – окликнул друзей Барашков.
– А ты погляди.
Студенты подошли оба.
– Решили удовлетворить любопытство? Ну что, видит око, а зуб неймет? – сыронизировал Вениамин, покрутив пальцами колесики замка. – Так можно и до второго пришествия угадывать.
– Я еще одну пословицу знаю – хохлячью, тяни ее налево, – мрачно заметил Серега. – Бачили очи, шо куповалы – ижте, хоть повылазьте.
Студент-химик, продолжая машинально перебирать секретную цифирь, согласился:
– Тоже неплохо.
Вдруг замок щелкнул.
– Мать моя женщина, никак сработало! – удивился Барашков и осторожно приподнял крышку короба.
Алешка и Серегей как подползли на карачках, так и остались, позабыв про то, что человек – существо прямоходящее.
