– Знаешь, – холодно ответил он, – лично для меня нет никакой разницы, жив Пол или нет.
– Тогда зачем же ты рисковал своей жизнью, спасая его?
– Потому что ты любишь его, и ты бы страдала, если б он погиб.
– Если я правильно тебя понимаю, не будь Пол мо им другом, ты бы и пальцем не пошевелил, чтобы спасти его?
– Точно, – кивнул он.
Я подумала, что никогда не встречалась с таким представлением о любви. Во всяком случае, никто из моих кавалеров не предложил такого толкования чувства, которое я когда-либо кому внушала; им всегда хотелось и чего-то плотского.
– Но разве у тебя не возникло никакого сострадания к Полу, никакой привязанности после этих трех месяцев?
– Ты единственная, кого я люблю, – серьезно ответил Льюис, – и больше никто меня не интересует
– Ясно, – сказала я. – А ты думаешь, это нормально? Мужчина твоего возраста… привлекающий женщин, должен время от времени… я не знаю… я…
– Ты хочешь, чтобы я кинулся в объятия Глории Нэш?
– К ней или кому-нибудь еще. Это необходимо даже просто с точки зрения здоровья. Я думаю, что молодого человека, который…
Я замялась. Не знаю, что на меня нашло, но я начала читать нотации, как любящая мать. Льюис с ехидцей посмотрел на меня:
– Я думаю, что люди поднимают слишком много шума вокруг этого дела, Дороти.
– Тем не менее это одно из главных удовольствий в жизни, – слабо запротестовала я, отметив про себя, что я-то посвящала этому делу три четверти своего времени и мыслей
– Но не для меня, – возразил Льюис. И опять на мгновение я заметила его отсутствующий взгляд, похожий на взгляд дикого близорукого животного, который всегда так пугал меня. Я тут же прервала разговор
Если не считать происшествия с Полом, уик-энд прошел прекрасно. Мы отдохнули, загорели и в отличном настроении возвратились в Лос-Анджелес.
А тремя днями позже закончились съемки фильма Льюиса, вестерна, на который возлагали немало надежд, и Билл Макклей, режиссер, пригласил массу народа на коктейль, прямо на съемочной площадке, чтобы отпраздновать завершение работы. Все происходило в фальшивой деревне, среди хрупких деревянных фасадов, где Льюис слонялся все лето. Я приехала около шести, чуть раньше назначенного времени, и нашла Билла в фальшивом салуне, расположенном на фальшивой главной улице. Я поняла, что он в плохом настроении, помятый и грубый, как обычно. Чуть дальше по улице его съемочная группа была занята подготовкой следующей сцены, а он, с остановившимся взглядом, сидел за столом. В последнее время он сильно пил, поэтому ему давали ставить только второсортные фильмы, от чего он нервничал и пил еще больше Он глядел, как я поднимаюсь по пыльным ступенькам, ведущим в салун, потом прорычал что-то похожее на смех:
