– Но ты не должен их убивать, – твердо заявила я. Льюис пожал плечами. Я ожидала трагической сцены, и этот спокойный разговор беспокоил меня. Тут Льюис повернулся ко мне:
– Как ты узнала?
– Я думала об этом. Я думала об этом всю ночь.
– Ты, должно быть, мертвая от усталости. Хочешь кофе?
– Нет. Я… я не мертвая, – ответила я с горечью. – Льюис, что ты собираешься делать?
– Ничего. Это же самоубийство, преступление на почве секса и автомобильная катастрофа. Все прекрасно.
– А я, – взорвалась я, – а я?! Могу я продолжать жить с убийцей? Могу я позволить тебе вот так, от скуки, убивать людей и никак не воспрепятствовать этому?
– Он скуки? Но, Дороти, я убил только тех, кто обидел и продолжал обижать тебя. При чем тут скука?
– Что с тобой? Разве ты мой телохранитель? Я просила тебя об этом?
Он поставил кофейник.
– Нет, но я люблю тебя.
Тут моя голова начала кружиться, я соскользнула со стула и первый раз в жизни – наверное, сказалась бессонная ночь – упала в обморок.
Я очнулась на софе и увидела Льюиса, явно испуганного. Мы молча смотрели друг на друга, потом он протянул мне бутылку шотландского. Глядя ему прямо в глаза, я сделала глоток, потом другой. Сердце вошло в нормальный ритм. И мгновенно меня охватила ярость:
– А, ты меня любишь? Правда? Поэтому ты убил беднягу Фрэнка? И Лолу? Почему же ты не убил Пола? В конце концов, разве не он мой любовник?
– Потому что он любит тебя. Но если он попытается покинуть тебя или обидеть, я убью и его.
– Бог мой, ты сумасшедший! – воскликнула я. – А до этого ты много убил народу?
– Нет, я не убивал, пока не познакомился с тобой, – ответил он. – Никогда. Не было причины, Я никого не любил.
Он вскочил и, потирая подбородок, зашагал по комнате. Казалось, я видела кошмарный сон.
– Видишь ли, до тех пор, пока мне не исполнилось шестнадцать, меня били чаще, чем других. Мне никогда ничего не давали, никогда. А потом, после шестнадцати, я стал всем нужен, и мужчинам, и женщинам – всем, но при условии, что… э… что…
Этот жеманный убийца перешел все границы. Я прервала его.
– Да, я понимаю.
– Никогда ничего, понимаешь? Ничего просто так. До тебя. Я все думал, когда лежал в постели наверху, что ты захочешь… ну… однажды… – он покраснел.
Полагаю, я тоже. Менятрясло.
– Когда я понял, что ты все делаешь из одной только доброты, я полюбил тебя. Так-то вот. Я знаю, ты думаешь, я слишком молод, ты предпочитаешь Пола Бретта, и я тебя не интересую, но я могу защищать тебя. Вот и все.
